Девушка-праздник

И почувствовала чудовищную, какую-то нечеловеческую боль сразу в нескольких местах тела, сопровождаемую колокольным звоном в голове от удара. И провалилась в темноту.

– Дашка!!!

Откуда-то сбоку продирался, прорывался в темноту, где она находилась, чей-то голос.

Он был здесь инородным, отвергаемым самой сущностью черноты, но, разрывая в клочья от самой границы тьму-тьмущую, настаивал:

– Даша!!!

…И-и-и-и – хлоп! Включилось сознание.

«Да, да. Я здесь», – мысленно ответила она этому зовущему голосу.

И попыталась открыть глаза.

И следом за вернувшимся сознанием ее догнали шаставшие где-то до сих пор ощущения, чувства, жизнь.

И запах! И вкус!

Она почему-то никак не могла разлепить веки, что-то теплое, вязкое мешало им открыться, это первое, что ощутила Дашка, а следом хлынули всем скопом, как из прорвавшейся трубы, иные чувства.

Запах, такой странный, перенасыщенный. И металлический вкус во рту. И что-то теплое, тягучее текло ей на лицо.

Дашка сильно зажмурилась и попыталась открыть глаза еще раз, получилась лишь слабая щелочка света, она повторила несколько раз «жмурки» и с четвертой попытки смогла-таки разлепить веки… и ни черта не увидела, кроме ярко-алого фона перед глазами.

Дашка интуитивно потянулась протереть глаза, но такое, казалось бы, простецкое движение не получилось – руку чем-то сильно придавило. Дарья попробовала другой, левой рукой – эта шевелилась, хоть по ощущениям тоже была прижата.

Тогда она попыталась пошевелиться. И обнаружила ужасное: двигаться она не могла!

Вернее, не совсем так глобально: тело-то шевельнулось совсем немного, но это отозвалось такой чудовищной и разнообразной болью в нем!

Болью ужасной во всех частях этого самого тела!

Господи боже мой! Зачем она только отозвалась на тот голос и выбралась из темноты?!

Боль!!!

Колющая, режущая, разрывающая, жгучая, сильнейшая! Везде!

Но и это, как ни замедлило выясниться, оказалось не самым страшным!

Она не могла дышать!

Придавленная чем-то тяжелейшим, неподвижным сверху и черт-те чем еще с боков, Дашка не могла вдохнуть!

Безумная, жуткая паника накрыла ее, как утопила, с головой утягивая в безвозвратный омут! И она погружалась в нее, трясясь всем нутром от животного ужаса, судорожно распахивая рот и пытаясь, пытаясь, пытаясь вдохнуть!!

Ей хотелось кричать, орать надсадно! Выть по-звериному, животно, призывая жизнь!!! Разорвать горло и легкие криком и пробиться, пробиться к вдоху – к воздуху, пусть к боли, но к жизни!!

– Даша!!!

Краем затухающего сознания она снова услышала этот голос, очень знакомый, самый важный, единственно нужный и правильный сейчас голос…

И паника с ее напарником – безумием, уже почти пожравшие Дарью, отпустили, отступая перед силой, властностью и мощью этого зовущего ее голоса.

«Я сейчас, сейчас!» – подумала она, как пообещала кому-то.

И волевым усилием мысленно ухватила себя за горло, заставляя прекратить суетные, бесполезные попытки вдохнуть, ослабляя, изгоняя убийственный панический ужас из себя, вспомнив, как учил ее папа:

«Если подавилась или у тебя перехватило горло так, что не можешь вдохнуть, сразу – запомни, это самое важное: – сразу! – прекрати делать попытки вдохнуть и пугаться перестань! И очень осторожно, потихоньку втягивай воздух через нос!»

Очень осторожно, через нос она попробовала втянуть воздух…

И закашлялась, втянув вместо воздуха в горло вязкую горчаще-соленую массу с железным привкусом! И почувствовала такую обжигающую, непереносимую боль в легких, что на мгновение перед глазами поплыли темные круги в ярких салютных вспышках!

«Спокойно!!! – успела прикрикнуть на себя Дарья, пресекая вторую волну паники. – Еще раз!!»

Еще раз! Очень осторожно!

Так! Перестали дергаться. Остановились. Втягиваем воздух через нос. Ос-то-ро-жно!!

И получилось! Тоненькой струйкой воздуху удалось пробраться в легкие!

Еще раз – остановились, не дышим, вдыхаем! Еще раз! Вот так, вот так!

«Разлепи глаза, что ты зажмурилась!» – командовала она.

Разлепила – алая, яркая пелена!

Дарья принялась осторожно высвобождать левую руку.

Господи, как же ужасно больно! Везде! От любого сантиметрового движения, от осторожного вдоха – больно!

«Давай, давай, Дашенька, ты справишься!» – как могла, подбадривала она себя.

Вытащила! Протерла глаза и посмотрела – красное!

Стоп! Красное – это у нее на пальцах, но пальцы-то она видит!

И вот тут-то случился самый полный финал! Оказалось, что до этого момента был еще «марципанчик», почти белая полоса! И – бац! – она осознала и вспомнила все и в один миг! Сразу!!!

«А вот это провал, Штирлиц!» – почему-то подумалось ей. Странно, но что-то близкое к истине.

И именно в этот момент на Дашу со всей отчетливостью обрушилась реальность, и она услышала стоны, чье-то безудержное рыдание, какую-то суету и крики, голоса там дальше за стонами и плачем и наконец поняла, что чувствует перенасыщенный тошнотворный резкий запах крови.

И вкус крови…