Девушка под сенью оливы

Вообще-то она крутилась как белка в колесе. С утра и до самого позднего вечера. Один обход раненых, расквартированных в пещерах, чего стоит. Пули летали в воздухе роем, несмотря на все немецкие флаги. Он сам видел, как она, прижавшись вплотную к скале, пробиралась из одной пещеры в другую. Жаль, что он не знает, как ее зовут. Кто-то сказал ему, что вроде бы ее зовут Георг. Маловероятно! Совершенно не женское имя. И как она не боится оставаться одна среди нескольких сотен мужчин? На обычную полковую маркитантку она никак не была похожа. Даже англичане относились к ней с огромным уважением: никаких заигрываний, намеков, сальных шуточек. Было в этой женщине что-то такое, что уже изначально ставило крест на всяких ухаживаниях. Быть может, осознание собственного предназначения или сила личности, незаурядной личности, что сразу же бросалось в глаза. Но одновременно с этим в ней была некая притягательная магия. Райнер боялся культивировать в себе эти детские фантазии. Что за глупые романтические бредни! Красавица-медсестра и раненый офицер, влюбленный в нее по уши. Стыдно об этом даже думать. И все же недостижимость девушки, ее странная отрешенность от всех и вся волновали его и возбуждали любопытство. Впрочем, вполне возможно, подобные глупости начинают лезть в голову, когда у тебя слишком много свободного времени. А времени у него теперь было предостаточно.

Почему она заметила его тогда? Ведь он же для нее враг, обычный военнопленный, как сотни других. Он явился на остров непрошеным гостем, завоевателем, убийцей, одним из многих таких же, как и он, убийц. Сколько раз он ругал себя за то, что плохо поработал со своими людьми, плохо подготовил их к высадке. Много раненых, много убитых. А где сейчас те, кто уцелел тогда, в день высадки десанта? Где они воюют? Кого убивают? Стоит ли удивляться, что у строгой медсестры не находится для него добрых слов. Но он тут же вспоминал, как она держала руку умирающего немецкого солдата, считая его пульс. Сколько в ее лице было сострадания и жалости! И с какой глубокой печалью закрыла она ему глаза и натянула на лицо походное одеяло. В другое время они вполне могли бы встретиться друг с другом на какой-нибудь оживленной афинской улице, встретиться и разойтись. Двое иностранцев, оказавшихся на время в чужой стране. А сейчас они живут здесь, можно сказать, балансируют на грани смерти, не имея никакой уверенности в завтрашнем дне. И все же как ее зовут?

* * *

Все случилось внезапно и быстро, без всякого предупреждения. Все ближе автоматные очереди, и это нервирует, подумала она, в суматохе складывая инструменты, которые могут им понадобиться в случае спешного бегства. Но канонада лишь усиливалась, все громче становились крики и выстрелы. Пули рикошетом ударялись о стены пещеры и, подобно злобным осам, отлетали прочь. Времени на раздумья не было. Она рухнула на землю лицом вниз, и чьи-то сапоги протопали мимо с криком « Raus, raus!..».

Она вжалась в землю, пытаясь остаться незамеченной. Неужели среди этой своры волков нет офицеров, способных взять ситуацию под контроль? Между тем солдаты принялись вытаскивать из пещеры санитаров и раненых; последних укладывали в ряд возле одной из скал.

Каждая секунда казалась вечностью. Она лежала вдавив голову в землю, чувствуя солоноватый вкус песка и запекшуюся на губах кровь. Но главное – не шевелиться! Она понимала: еще мгновение, и ее обнаружат. И тогда… тогда она должна оставаться твердой. «Ты же англичанка! Так будь мужественной!» Ах, какая все это чепуха, подумала она с отчаянием. Пустые слова! Она почувствовала, как ярость затапливает все ее естество. Разве может она умереть, когда у нее еще столько работы? Нет, совсем не так она надеялась закончить свои дни.

Внезапно прямо на уровне ее глаз остановилась пара тяжелых армейских сапог. Рука, испещренная шрамами, рывком поставила ее на ноги. Вот он, ее судьбоносный миг! Ее Голгофа… Час истины и искупления! Что ж, если она сейчас сумеет без тени страха и сомнения взглянуть врагу в лицо, то тогда, вполне возможно, ее уловка сработает…

* * *

Врачей и санитаров согнали в дальний угол и наставили на них автоматы. Но вот в пещере появился офицер, держа в руках флаги со свастикой, и она поняла: быть беде. Лакированные сапоги, покрытые толстым слоем пыли, остановились возле нее.

– Боже праведный! Какой сюрприз! – Сильная рука выхватила ее из толпы. Офицер с нескрываемым любопытством смотрел на Пенни. Она почувствовала, как напряглись Дуг и Питер в страхе за нее, но она лишь небрежным движением руки стряхнула пыль со своей униформы, потом расправила накидку и выпрямилась во весь свой высокий рост, взглянув офицеру прямо в глаза. Потом она быстро выпалила на греческом свое имя и сообщила, что является представительницей Красного Креста. По лицу Дуга разлилось изумление, но она лишь знаком попросила его не мешать ей.