Девушка под сенью оливы

Такси везло Райнера по старой дороге на Ираклион. Дорога то петляла среди гор, то шла вверх, то бежала вниз, устремляясь к равнине Аскифу. Современное шоссе, не имеющее ничего общего с теми горными тропами и руслами пересохших рек, по которым когда-то приходилось карабкаться наверх их карательным экспедициям.

– Вам нужно обязательно посетить мемориальный музей в горах! – посоветовали ему в отеле. – Второго такого музея нет на всем Крите.

И вот они свернули на проселочную дорогу, ведущую к деревне Карес, а Райнер с недоумением подумал, что и сам не может толком объяснить, зачем он тащится в этот музей. Музей, впрочем, действительно оказался по-своему уникальным. Груды ржавой военной техники возле входа в старый дом. Навстречу им вышел мужчина в черной рубашке и галифе и, представившись Георгосом Атзидакисом, сказал, что именно он является владельцем всей этой внушительной коллекции военной техники и оружия.

Все внутреннее пространство дома тоже было заполнено экспонатами: плакаты, полевые винтовки, которых Райнер не видел уже лет шестьдесят, радиопередатчики, шлемы, каски, револьверы, медицинские инструменты. По словам Георгоса, коллекцию он начал собирать еще десятилетним мальчишкой в 1941 году, когда битва за Крит докатилась и до дверей родительского дома.

Он видел все: как отступали англичане, как немцы преследовали их, а потом по одному вылавливали тех, кто не успел эвакуироваться вместе с основными силами. Кого-то добивали, кого-то брали в плен.

– Мы видел всё своими глазами, – сообщил он на ломаном английском языке супружеской чете из Великобритании. И с гордостью добавил: – Музей заменил мне семью. Здесь у меня, как в доброй семье, любимчиков нет: все равны.

Потом он угощал гостей ракией и бисквитами и, бросив хитроватый взгляд в сторону Райнера, поинтересовался у него:

– А вам доводилось бывать в здешних местах?

Райнер кивнул.

– Но не в момент отступления англичан. Я тогда был ранен. – Он хлопнул себя по ноге, словно оправдываясь перед владельцем музея. Дескать, ни с чем таким я в те годы не был связан. – Я попал в ваши места позже. Тут тогда и дорог-то не было. Одни горные тропы через перевалы.

– Да, мы тогда до Ханьи добирались два дня. Не то что сейчас! Всего час прямиком по шоссе, и там! Остров стал совсем маленьким, скукожился, словно прошлогодний лист. Не то что человеческая память! В памяти хранится всё.

– Да, память хранит много чего плохого! – поспешил согласиться с ним Райнер. Лучше озвучить эту суровую истину первым.

Георгос флегматично пожал плечами и кивнул в сторону своих экспонатов.

– У нас здесь нет ни правых, ни виноватых. Все это лишь свидетельство времени. Да и я сам тоже осколок той эпохи. – Он закатал штанину и показал глубокий шрам на ноге. – След от шрапнели! – пояснил он и добавил: – Той бомбой убило моего дядю и брата. Бомбы, знаете ли, сыпались с неба градом. А не выпить ли нам еще по стаканчику ракии? Сегодня сюда приезжают многие из тех, кто воевал когда-то на Крите. Тянет, видно, на места былых сражений.

Райнер поплелся за хозяином музея, бросив супружескую чету изучать многочисленные свидетельства минувшей эпохи: газеты, фотографии, плакаты, развешанные по стенам. Но лично с него впечатлений на сегодня хватит.

Вторая порция ракии ударила в голову. Захотелось присесть в теньке и перевести дыхание. Водитель такси терпеливо дожидался, когда клиент придет в норму, чтобы отправиться в обратный путь. Райнер сидел на скамейке и отрешенно разглядывал окрестности.

Какой мирный пейзаж! Все дышит негой и покоем. Аккуратно возделанные поля, нарядные домики, палисадники, утопающие в соцветиях роз и герани.

Да, совсем другими предстали все эти деревни перед ним тогда, шестьдесят лет назад. Тяжелое было время, полное неопределенности и упорной борьбы за остров. Сколько жертв было принесено тогда – и ради чего? Райнер глянул на груду ржавого оружия у входа в музей. Когда-то оно сеяло смерть, наводило страх, а теперь превратилось в кучу обычного металлолома. Почему со временем любое оружие превращается в хлам?

1941 год

К концу лета военные операции постепенно стали смещаться в горы. Именно там, в районе Белых гор, нашли себе пристанище многие бойцы Сопротивления. В горных деревнях укрывались и многие англичане, из числа тех, кто был ранен, не успел эвакуироваться со своими или бежал из концлагеря. Помнится, поначалу Райнер был шокирован, увидев, в каких примитивных условиях живут люди в горных деревнях. Одна жилая комната на всех, полы земляные, еду готовят на открытом огне, воду черпают из глубоких каменных колодцев на улице. Его люди презрительно обзывали местных крестьян дикарями.