Девушка по вызову

– Согласен, его действия не поддаются логике, но тем не менее они прожили с Анной довольно долго…

– Она и ночевала здесь?

– Когда как…

– Все это так странно… Сережа, хорошо, что хотя бы ты понимаешь: происходившее между Анной и твоим другом – ненормально. Какие бы высокие ни были отношения, женщине нужна ласка… А разве Ядову не было бы приятно обнять Анну? Мне трудно понять его… И больше всего в этой истории, конечно, мне жаль Анну… Ты говорил с Ядовым? Почему он уверен, что Анна ушла насовсем?

– Он не говорит. Молчит. Сказал, что ушла, и все. Возможно, что она ему что-то сказала на прощание или оставила записку. Не представляю, как он переживет такую потерю…

– Но ведь в его силах вернуть ее!

Она воскликнула это с таким жаром, что Орлов невольно представил себе, что от него ушла Эмма… И от представленного у него все внутри похолодело… Он склонился над Эммой и заглянул ей в глаза. Свет ночника освещал ее разметавшиеся по подушке огненные кудри, зеленые глаза приобрели янтарный блеск… Она лежала на сбитых простынях, раскинув руки, и грудь ее плавно вздымалась… Сергей коснулся рукой ее живота, скользнул чуть выше, задержался на левой груди, затем принялся ласкать все тело, которое словно оживало под его горячими и страстными прикосновениями… Эмма то ускользала от него, сворачиваясь калачиком и подгибая под себя стройные длинные ноги, то разгибалась, легко переворачиваясь и пытаясь откинуться на подушки… Это была нежная игра двух обнаженных тел, которые как бы дразнили друг друга прикосновениями, разжигали томление и заставляли снова и снова бросаться друг другу в объятия… Он настиг ее как раз в тот момент, когда она, пытаясь перевернуться на живот, оказалась в такой соблазнительной позе, что Сергей, ошеломленный видом ее округлого бедра и открывшейся перед ним затуманенной розовости складок, скрытых нежным рыжеватым пухом, обнял ее и уже через мгновение вошел в нее, чувствуя, как изнемогает от переизбытка чувств… Будь его воля, он и жил бы в ней, скользил бы в ней, нежными ударами повторяя биение сердца, и так – до самого конца…

Нет, это другая Эмма обнималась с чужими мужчинами. Той Эммы уже не было, она осталась в электричке, которая неслась навстречу смерти. Эмма, которая теперь стонала под ним, осталась жить и любить… И первым мужчиной, которому она подарила свою любовь, стал он, Сергей…

– Я люблю тебя, – услышала Эмма и почувствовала, как ее сердце остановилось, словно для того, чтобы насладиться этим мгновением и запомнить его.

– Это я люблю тебя, – отозвалась она, тяжело дыша и облизывая припухшие от поцелуев губы. Ее пальцы гладили голову Сергея, повлажневшие пряди его вьющихся серебристых волос, рисовали на заросшей шерстью груди фантастические узоры…

«Я не хочу, чтобы наступало завтра…»

* * *

Эмма на кухне готовила завтрак, когда в дверях появился хмурый и лохматый Ядов. На нем был длинный зеленый халат, большие обиженные на весь свет глаза смотрели безучастно, словно он ошибся сном или дверью…

– Она ушла, – произнес он вдруг так, словно узнал об этом только что. – Представляешь, она оставила меня… одного…

На него было больно смотреть.

– А вы бы оделись и догнали, – ответила в тон ему Эмма, смазывая блинчики взбитыми сливками и старательно сворачивая их в трубочки. – Я думаю, что она еще в Москве… Может, она просто устала?

– Я думаю, что она хотела, чтобы я поцеловал ее. Но я целовал ее только во сне или же представлял себе, что целую ее… Если бы ты знала, какие у нее нежные губы, какая кожа… Эмма, ты действительно считаешь, что я должен ее вернуть?

– Конечно… Быть может, это как раз то, что ей нужно? Догоните ее, схватите за руку и, если надо, приволоките сюда…

– Насильно?

– Может быть… А вы думаете, что женщинам не нравится насилие? – Она покраснела, вспомнив, как час тому назад они с Сергеем разыграли сцену насилия со всеми вытекающими оттуда последствиями… Орлов пытался показать Эмме, каким он может быть грубым и насколько мужчина может стать неуправляемым и совершенно непредсказуемым, когда он охвачен желанием.

– Я как-то не задумывался над этим…

– Вы ни разу в своей жизни никого не изнасиловали? – протянула Эмма разочарованным тоном, не переставая между тем управляться с тонкими теплыми блинчиками.

– Не помню… Кажется, по большей части все происходило наоборот… Это женщины насиловали меня. Но здесь ты права: мне было приятно… Эмма, оставайся здесь… Живите здесь с Сергеем… Если и вы бросите меня, я этого не вынесу… Я знаю, что сегодня вечером у меня будет полон дом гостей… Я всю ночь обзванивал всех подряд и приглашал… Но ведь они придут, а меня-то уже нет… – Он сел за стол и принялся один за другим уплетать блинчики. – Анна пришла ко мне утром… Сказала, что по объявлению… Я не могу без нее…

Все, что он говорил, походило на бред.

Он своей непосредственностью напоминал раненое животное. Эмма не выдержала и, подойдя к нему, обняла за голову и прижала к своей груди.

– Представьте, что это не я, а Анна… – прошептала она, чувствуя, что Ядов, этот огромный и сильный мужчина… плачет.