Девушка напротив

И тогда я подумал: отлично, и что ему сказать? Что Рут истязала Мэг целый месяц, и мне это известно потому, что я ей помогал?

Я видел достаточно фильмов про копов чтобы знать, что такое сообщник.

И я знал пацана — друга моего кузена из Вест-Оринджа — тот провел год в тюрьме для несовершеннолетних за то, что набрался пива и угнал машину у соседа. Он говорил, что там могут избить, накачать транквилизаторами, сунуть в смирительную рубашку — стоит только захотеть. И выпускают тебя оттуда уже готовеньким.

Должен же быть другой способ, думал я.

Как говорила Мэг насчет денег — попробуем еще раз. Только в этот раз обдумаем получше.

Если только они еще не в курсе насчет меня.

Был только один способ узнать это.

Я забрался на Скалу и собрал пятерки и доллары в карман.

Сделал глубокий вдох.

И пошел вперед.

Глава сороковая

Уилли встретил меня в дверях, и было ясно: даже если они что-то заподозрили, у Уилли в голове были дела поважней.

— Заходи, — сказал он.

Он выглядел уставшим, выжатым, как лимон, но в то же время возбужденным. Это сочетание делало его безобразнее, чем когда-либо. Он не умывался, а изо рта несло так, что даже для него чересчур.

— Закрой двери за собой.

Я подчинился.

Мы спустились в подвал.

Там опять сидела в своем складном кресле Рут. Рупор, Эдди и Дениз расположились на столе, словно куры на насесте. Сьюзен сидела рядом с Рут и бессильно плакала.

Все они сидели тихо, в то время как на холодном влажном полу Донни лежал на Мэг, со спущенными до колен штанами, и, постанывая, насиловал ее. Ее руки и ноги были привязаны к опорам.

Видимо, Рут раз и навсегда передумала насчет прикосновений.

Мне стало плохо.

Я повернулся, собираясь уйти.

— Не-а, — сказал Уилли. — Оставайся.

Кухонный нож и его взгляд говорили, что стоит послушаться. Я остался.

Стоял такая тишина, что слышно было, как жужжит парочка мух.

Это походило на дурной болезненный сон. Так что я занялся тем, чем обычно занимаются во сне: пассивно наблюдал за происходящим.

Донни почти полностью накрыл ее. Мне видна была лишь нижняя часть ее тела — ноги, бедра. Только со вчерашнего дня на них появились новые синяки, и еще больше грязи. Ступни были черные.

Я почти ощущал его массу на себе, давящую, колотящую ее о твердый пол. Кляп остался на месте, а вот повязку с глаз сняли. За кляпом я слышал ее боль и беспомощное негодование.

Он издал стон, внезапно выгнулся дугой и сжал обожженную грудь, после чего скатился с нее.

Уилли облегченно вздохнул.

— Вот так, — сказала Рут, кивая. — Вот на что ты хорошо годишься.

Дениз и Рупор захихикали.

Донни натянул штаны и застегнул молнию. Он взглянул на меня, но не смог посмотреть мне в глаза. Я его не винил. Я бы тоже не смог.

— Теперь ты, наверное, подхватил трипперок, — сказала Рут. — Ну, ничего. Сейчас все лечат.

Сьюзен вдруг начала всхлипывать.

— Мама-а-а-а!

Она качалась в кресле взад-вперед.

—Я хочу к маме!

— Ой, заткнись, а? — сказал Рупор.

— Да, — сказал Эдди.

—Заткнись, еб твою мать, — сказала Рут. — Закрой рот!

Она пнула ее кресло. Потом откинулась назад и пнула снова, и Сьюзен вывалилась на пол. Она лежала, крича, и царапала пол скобами.

— Так и лежи! — сказала Рут. — Так и лежи! — После чего посмотрела на нас. — Ну кто еще хочет? Дэйви? Эдди?

— Я, — сказал Уилли.

Рут посмотрела на него.

— Даже не знаю, — сказала она. — Ее только что твой брат отымел. Это же как инцест. Не знаю.

— Ну блин, мам! — сказал Уилли.

— Да, это инцест. Этой шлюшке-то насрать. А вот по мне, так лучше, чтоб это был Эдди или Дэйви.

— Дэйви же не хочет!

— Конечно хочет.

— Нет, не хочет!

Она посмотрела на меня. Я отвел взгляд.

Она пожала плечами.

— Может и нет. Мальчики чувствительные. Я вот знаю, что я бы не стала к ней прикасаться. Но я же не мужчина. Так, Эдди?

— Я хочу ее порезать, — сказал Эдди.

— Порезать? — Рут удивилась.

— Вы говорили, что можно ее порезать, миссис Чандлер, — сказала Дениз.

— Я говорила?

— Точно говорила, — сказал Рупор.

— Я говорила? Когда? Как порезать?

— Эй. Перестаньте. Я хочу ее трахнуть, — сказал Уилли.

— Помолчи, — сказала Рут. — Я с Ральфи разговариваю. Так как ее порезать?

— Что-нибудь написать, — сказал Ральфи. — Чтобы люди знали. Ну, чтобы знали, что она шлюха.

— Точно. Типа алая буква, — сказала Дениз. — Как в комиксах.

— А, ты хочешь сказать — заклеймить ее, — сказала Рут. — Заклеймить. Не порезать.

— Ты сказала «порезать», —сказал Рупор.

— Не говори мне, что я сказала. Не смей спорить с матерью.

— Вы так говорили, миссис Чандлер, — сказал Эдди. — Честно. Вы сказали «порезать».

Рут кивнула. Задумалась. После чего зевнула.

— Хорошо. Нам понадобится иголка. Ральфи, сбегай наверх и принеси мой швейный набор… Наверно, он в гардеробе в коридоре.

— Хорошо.

Он пробежал мимо меня.

Я не мог поверить, что все это происходит на самом деле.

— Рут, — сказал я. — Рут?

Она подняла взгляд. Ее глаза, казалось, дрожали, тряслись в глазницах.

— Что?

— Ты же не будешь этого делать, да?

— Я сказала, что можем. Значит, пожалуй, будем.

Она наклонилась ко мне. Я ощущал запах дыма, струящегося изо всех пор ее тела.