Читаем Девушка, которой нет полностью

– Фея Егоровна, это хорошее предложение. Впрочем, если у вас есть возражения или пожелания, я готов…

– Кулера у вас, конечно, нет?

– Кулера? Что это такое?

– Проехали. Водичка у вас только из-под крана?

– Нет-нет-нет. – Викентий протянул руку к подоконнику и выдернул из-за занавески графин. Пошарил под столом, вытянул стакан, плеснул в него воды.

– Чистый? – спросила Фея.

Викентий неопределенно дернул плечами – похоже, он даже не понял вопроса.

– У вас, может, и социалка обширная? Страховка, стоматолог, психолог-массажист?

– Простите… Давайте я ничего такого предлагать вам не буду. Готов поднять ежемесячный оклад до шести тысяч. И деньги вперед.

Только сейчас Фея почувствовала, что ее ноги выстукивают по разбитому паркету нервную дробь, руки суетливо теребят многочисленные завязки рюкзачка.

Мир переворачивался. Как ни нелепо, в этом доме для отпетых неудачников она начинала чувствовать, что может превратиться из жалкой падчерицы в королеву бала.

«Может, он просто усыпляет мое внимание?.. Потом насмерть присосется своими щупальцами…»

– Викентий, вы заинтриговали меня. Но я должна подумать, – произнесла она заготовленную фразу.

Викентий заерзал на стуле:

– К сожалению, не могу дать вам времени… Вот деньги. – Он суетливо пошарил в недрах своего двухтумбового хозяйства, достал стопку купюр и положил на стол.

Фея не шелохнулась.

– А если эти люди не захотят меня слушать? Если я им про смерть, а они: «Не пошли бы вы, девушка, покурить бамбук?»… Тогда премия выплачивается?

– Нет, – строго ответил Викентий. – Люди должны поверить вашим доказательствам их собственной смерти. Доказательства я вам предоставлю.

– Но это же абсурд! – в отчаянии воскликнула Фея.

– Не более, чем все это, – неопределенно выразился Викентий и сделал руками движение, будто ласково гладит огромный глобус. – Я готов поднять ваш оклад до семи тысяч в месяц.

– Долларов? – Фея тупила, чтобы выкроить еще секундочку времени.

– Долларов, – устало согласился Викентий.

– Просто знакомлюсь, болтаю, а потом – бац! – «мой хороший, ты уже мертв»?

– Совершенно верно.

– А трудовой договор?

– Зачем? Я вам и так верю.

– Я не верю.

– Восемь тысяч. И вы ничего не теряете. – Викентий пополнил стопку купюр.

– Я могу не увольняться со старой работы?

– Пожалуйста.

Викентий закрыл глаза. Румянец на его щеках приобрел почти помидорный цвет.

Воспользовавшись паузой, Фея протянула руку за одной из купюр. Она выглядела единственно настоящим объектом из всего, что окружало ее в этой комнате. Шкафы, «просто Викентий», хлам со всех сторон, стол, сама Фея – все показалось зыбким по сравнению с убедительностью ста баксов.

– Я попробую… – неуверенно, словно сама себе прошептала она.

Викентий услышал и приглашающе кивнул на купюры.

Фея собрала деньги, настороженно зыркая в его сторону («Вдруг кинется, обнажит зубы, наотмашь меня кастетом в глаз…»), уселась на табурет.

Викентий не смотрел в ее сторону. Он перелистывал свою тетрадь, позой выдавая ожидание ее ухода. Дрожащими руками Фея утрамбовывала купюры в худенький кошелек. Она ощущала, как комната стремительно тонет в пыльной духоте. Словно тонны барахла, расставленного по полкам, стали усердно источать накопленную годами старость.

– Как мы будем связываться друг с другом?

Этот вопрос вновь загнал Викентия в тупик. Он ответил не сразу, видимо, тысячу раз взвесив все варианты:

– Давайте как в первый раз – письмом. Я буду оставлять координаты ваших будущих клиентов. Деньги можно также в почтовый ящик…

– Нет. Я не поленюсь появляться здесь раз в месяц.

– Как угодно. – Викентий пожал плечами. Во всей его фигуре, словах, интонациях ощущалось угасание интереса к беседе. – Вот информация о первом вашем… э-э-э… подопечном.

– Извольте.

В Фее напряглась какая-то струна. Она почувствовала, как накопившаяся за время разговора тревога вот-вот выльется в какой-нибудь неадекватный поступок. Она могла заорать-завизжать, обрушить шкаф или врезать рюкзаком по лысине Викентия.

Тем временем он вновь погрузил руку под крышку стола, выхватил оттуда большую фотографию и, не взглянув на нее, перекинул Фее.

Она сразу узнала этот снимок. Институтский. Последний курс. Все молодые, почти все уверенные в себе. Так уверены, что на глянце даже сейчас оживает вызывающий блеск глаз. Вызывающий судьбу на бой.

Лицо клиента, точнее клиентки, обведено ровным кругом. («Словно циркулем чертили», – промелькнуло в голове.) Тогда она носила длинные волосы и ярко красила губы. Да, еще у нее были огромные круглые серьги. Семь лет назад на этом лице светилось ожидание – «этот мир вот-вот свалится к моим ногам». Это было лицо Феи Яшиной.

Дальше все происходило молча. Внутренности девушки наполнились паникой, здравомыслие и самоконтроль дружно готовилось покинуть тело.

«Не думать!.. Не думать!..» – уговаривала себя Фея, догадываясь, что неожиданная, но верная мысль о том, почему она оказалась, кхе-кхе, первым клиентом Викентия, может доконать ее до бесчувствия и беспамятства.

Она встала, развернулась и быстро зашагала к выходу, пока сдерживаясь и не переходя на бег.

Уже в коридоре она услышала голос Викентия:

Перейти на страницу:

Похожие книги