Девушка, которая застряла в паутине

Довольно быстро установили, что Лассе Вестман исчез. Очевидно, просто сбежал, воспользовавшись общей суматохой, из-за чего исполняющий обязанности руководителя следственной группы Эрик Цеттерлунд ругался и кричал, особенно когда оказалось, что дома, на Торсгатан, Вестмана тоже нет.

Эрик Цеттерлунд даже взвешивал, не объявить ли Лассе в розыск, в результате чего его молодой коллега, Аксель Андерссон, спросил, следует ли считать Лассе Вестмана опасным. Возможно, Андерссон был не в силах отделить Вестмана от его ролей. Впрочем, оправданием ему могло послужить то, что ситуация становилась все более сумбурной.

Убийство совершенно очевидно являлось не результатом какой-нибудь обычной семейной разборки или перешедшей все границы пьянки; это было не преступление, совершенное в состоянии аффекта, а хорошо спланированное нападение на одного из ведущих шведских ученых. Ситуацию только усугубил звонок начальника полиции лена, Яна-Хенрика Рольфа, сказавшего, что убийство надо рассматривать как серьезный удар по интересам шведской промышленности. Эрик Цеттерлунд внезапно оказался в центре важного внутриполитического события, и хотя он не считался у себя в подразделении самым острым умом, но все-таки понял, что его нынешние действия будут иметь решающее значение для дальнейшего расследования.

Цеттерлунд, которому всего два дня назад исполнилось сорок один (и определенные последствия празднования по-прежнему давали о себе знать), никогда даже близко не стоял к ответственности за расследование подобного уровня. Такая задача выпала ему – пусть даже всего на несколько часов, – конечно, только потому, что ночью доступно не слишком много компетентных людей, и его начальник предпочел не будить господ из отдела по расследованию убийств Государственной уголовной полиции или кого-нибудь другого из более опытных следователей Стокгольмской полиции.

Находясь в эпицентре неразберихи, Эрик Цеттерлунд выкрикивал приказы с нарастающим ощущением неуверенности. Прежде всего, он пытался организовать эффективный опрос соседей. Ему хотелось быстро получить максимальное количество свидетельских показаний, хотя, на самом деле, он не слишком на это надеялся. Ночь, темнота. да еще и буря… соседи, наверное, мало что видели. С другой стороны, никогда не знаешь, что найдешь. Еще он допросил Микаэля Блумквиста – что, черт возьми, он здесь делал?

Присутствие одного из самых известных журналистов Швеции отнюдь не облегчало положение, и Эрик Цеттерлунд на несколько минут вообразил, будто Блумквист критически за ним наблюдает, чтобы написать разоблачительную статью. Но это наверняка были всего лишь его собственные страхи. Журналист явно сам был потрясен, в течение всего допроса вел себя исключительно вежливо и старался помочь. Тем не менее сообщить он мог не слишком много. Все произошло чересчур быстро, что, по мнению журналиста, уже само по себе являлось примечательным.

В том, как подозреваемый двигался, присутствовало что-то жестокое и действенное, и Блумквист не считал чересчур смелой догадкой, что мужчина служит или служил в армии, может быть, даже в элитном подразделении. Его манера поворачиваться и стрелять выглядела результатом долгих тренировок, и хотя на его черной, плотно облегающей шапке был прикреплен фонарик, разглядеть черты его лица Блумквист не сумел. Расстояние было слишком велико; к тому же в тот миг, когда человек обернулся, Микаэль бросился на землю. Ему просто повезло, что он остался в живых. Поэтому Блумквист мог описать только фигуру и одежду и справился с этим, в общем-то, весьма достойно. По словам журналиста, мужчина был, вероятно, не слишком молод, возможно, даже чуть за сорок. Хорошо тренирован, выше среднего роста, где-то между 185 и 195 сантиметрами, мощного телосложения, с узкой талией и широкими плечами, одет в ботинки и черную, похожую на военную одежду. Он нес рюкзак, и к правой ноге у него, вероятно, был пристегнут нож.