Девушка, которая застряла в паутине

– Нас уже проинформировали о ситуации люди из «Милтон секьюрити» и Габриэлла Гране из СЭПО, – пояснили они.

Следовательно, полицейские знали, что какой-то мужчина в бейсболке и темных очках что-то вынюхивал на участке и что им следует проявлять бдительность. Поэтому они отказались от предложения выпить на кухне по чашке горячего чаю. Им хотелось вести наблюдение за домом, и Франс счел это профессиональным и разумным. У него не создалось о них чересчур приятного впечатления; с другой стороны, слишком плохого впечатления тоже не создалось. Взяв у них номера телефонов, Бальдер вернулся в постель, к Августу, который по-прежнему спал, свернувшись калачиком, с зелеными берушами в ушах.

Но снова заснуть Франс, конечно, не мог. Он прислушивался к звукам бушующей на улице бури и в конце концов сел в постели. Необходимо было что-нибудь предпринять. Иначе можно сойти с ума. Бальдер прослушал свой мобильный телефон. Ему оставил два сообщения Линус Брандель, который явно пребывал в ярости и одновременно оправдывался, и поначалу Франс хотел просто положить трубку. Слушать нытье Линуса сил не было.

Однако он все-таки уловил пару интересных вещей. Линус поговорил с Микаэлем Блумквистом из журнала «Миллениум», и теперь тот хочет с ним связаться.

– Микаэль Блумквист… может, он станет моей связью с миром? – пробормотал Франс, погрузившись в размышления.

Бальдер не особенно хорошо разбирался в шведских журналистах, но о Микаэле Блумквисте слышал, и, насколько он знал, тот был человеком, который всегда глубоко копает в своих статьях и никогда не поддается нажиму. Собственно говоря, это еще не означает, что он подходит для данной работы, и Франс припомнил, что где-то слышал о нем и менее лестные вещи. Поэтому он встал и снова позвонил Габриэлле Гране, знавшей о СМИ почти все и сказавшей, что будет работать всю ночь.

– Алло, – сразу ответила она. – Я как раз собиралась вам позвонить. Я рассматриваю мужчину с камеры наблюдения. Нам все-таки надо немедленно вас переселить.

– Господи, Габриэлла, ведь полицейские наконец прибыли. Они сидят у меня прямо под дверью.

– Мужчина совсем необязательно вернется через главный вход.

– Зачем ему вообще возвращаться? В «Милтоне» сказали, что он выглядит как закоренелый наркоман.

– Я не так в этом уверена. Он держит какой-то ящик, что-то техническое… Все-таки лучше не рисковать.

Франс бросил взгляд на лежащего рядом Августа.

– Я готов переехать завтра. Это, пожалуй, пойдет на пользу моим нервам. Но сегодня ночью я ничего делать не буду – ваши полицейские кажутся мне профессионалами… во всяком случае, достаточно профессиональными.

– Вы опять намерены упорствовать?

– Опять.

– Ладно, тогда я прослежу за тем, чтобы Флинк и Блум не рассиживались, а держали под контролем весь участок.

– Хорошо, хорошо, но звоню я не поэтому. Вы посоветовали мне «go public», помните?

– Да… но… Конечно, не самый обычный совет от СЭПО, хотя я по-прежнему считаю это хорошей идеей. Однако мне хотелось бы, чтобы вы сперва рассказали все, что вам известно, нам. Эта история начинает вызывать у меня недобрые предчувствия.

– Мы поговорим завтра утром, когда выспимся. А пока скажите, что вы думаете о Микаэле Блумквисте из «Миллениума»? Может ли он подойти для такого разговора?

Габриэлла засмеялась.

– Если хотите спровоцировать у моих коллег инсульт, то обязательно поговорите с ним.

– Дело обстоит так плохо?

– Здесь, в СЭПО, от него бегают почти как от чумы. У нас обычно говорят, что если у тебя в подъезде появился Микаэль Блумквист, значит, весь год будет испорчен. Хелена Крафт отсоветовала бы вам самым решительным образом.

– Но я спрашиваю вас.

– Тогда я отвечу, что мысль совершенно правильная. Он чертовски хороший журналист.

– Но разве он не подвергался критике?

– Безусловно, в последнее время заговорили о том, что его время прошло, что он пишет недостаточно позитивно и оптимистично, или что-то в этом духе. Он – старомодный, глубоко копающий репортер в лучшем смысле слова. У вас есть его координаты?

– Мне их сообщил мой бывший ассистент.

– Хорошо, замечательно! Но прежде чем связаться с ним, вы должны все рассказать нам. Обещаете?

– Обещаю, Габриэлла. А сейчас мне надо несколько часов поспать.

– Давайте, а я буду поддерживать контакт с Флинком и Блумом и организую вам завтра надежный адрес.

Положив трубку, Франс снова попытался успокоиться. Однако у него по-прежнему ничего не получалось, и непогода навевала на него навязчивые мысли. Ему казалось, будто по заливу несется что-то недоброе и направляется к нему, и вопреки собственному желанию он напряженно вслушивался в малейшие отклонения в окружавших его звуках, постепенно все больше волнуясь и нервничая.