Девушка, которая застряла в паутине

Без задержек, разумеется, не получилось, и в ожидании Габриэлла, нервно постукивая пальцами по столу, искала информацию о «Дакстоун & Партнер» и обо всем, что рассказала ей Алона. Тут-то у нее и возникло ощущение чего-то тревожно знакомого.

Но ничего толком не прояснялось, и прежде чем она успела до чего-нибудь додуматься, ей действительно перезвонил Стиг Иттергрен, и, естественно, оказалось, что никто из Отдела личной охраны не доступен. Он сказал, что в этот вечер у них необычно много хлопот с королевской семьей – там какой-то цирк вместе с норвежским кронпринцем и его супругой, да еще председателю партии «Шведские демократы» запустили в волосы мягким мороженым, а охранники не успели вмешаться, и поэтому пришлось усилить охрану на его следующем выступлении в Сёдертелье[36].

Вместо своих сотрудников Иттергрен откомандировал «двоих потрясающих парней из полиции», которых зовут Петер Блум и Дан Флинк, и Габриэлле пришлось удовольствоваться этим, хотя имена Блум и Флинк вызвали у нее ассоциацию с Клингом и Клангом из «Пеппи Длинныйчулок», и на мгновение ее охватили дурные предчувствия. Затем она разозлилась на себя. Как типично для ее снобистского воспитания судить людей по их именам! Ей скорее следовало бы больше волноваться, зови их Юллентофс или как-нибудь в этом роде. Тогда они наверняка оказались бы мягкотелыми выродками. «Все будет хорошо», – подумала Габриэлла, отбросив опасения.

Она продолжила работу. Ночь ей предстояла длинная.

Глава 9

Ночь на 21 ноября

Лисбет проснулась, лежа наискосок в большой двуспальной постели, и поняла, что ей сейчас снился отец. Ее, словно плащом, накрыло ощущение чего-то угрожающего. Но тут она вспомнила вечер накануне и сообразила, что с таким же успехом это может быть химическая реакция в организме. Чувствуя тяжелое похмелье, Саландер встала и на подкашивающихся ногах пошла в огромную ванную комнату, с джакузи, мрамором и прочим кретинским люксом, уверенная в том, что ее вырвет. Однако ничего такого не произошло, и она, тяжело дыша, опустилась на пол.

Через некоторое время Лисбет встала и посмотрела в зеркало – зрелище было не слишком вдохновляющим. Глаза налиты кровью. С другой стороны, шел только первый час ночи – значит, она проспала не более нескольких часов. Саландер достала из шкафчика в ванной стакан и наполнила его водой. Но в тот же миг на нее нахлынули воспоминания из сна, и она, стиснув стакан, раздавила его и поранила руку. Кровь закапала на пол, Лисбет выругалась и поняла, что едва ли сможет снова уснуть.

Не попробовать ли ей взломать скачанный накануне шифрованный файл? Нет, бесполезно, по крайней мере, сейчас. Вместо этого она, обмотав руку полотенцем, подошла к стеллажу, достала новое исследование физика из Принстонского университета, Джулии Таммет, описывающее коллапс крупной звезды и ее превращение в черную дыру, и улеглась с книгой на красном диване возле окна с видом на Шлюз и залив Риддарфьерден.

Начав читать, Лисбет почувствовала себя немного лучше. Правда, с обеих сторон полотенца капала кровь, а голова не переставала болеть. Однако молодая женщина все глубже погружалась в книгу, делая временами пометки на полях. Собственно говоря, ничего нового для нее тут не было. Она лучше большинства людей знала, что жизнь звезды поддерживают две противоборствующие силы: ядерные взрывы у нее внутри, позволяющие ей расширяться, и гравитация, сжимающая ее. Лисбет рассматривала это как эквилибристику, затяжную борьбу, долгое время равную, но в конце концов, когда ядерное топливо истощается и взрывы ослабевают, неизбежно обретающую победителя.

Когда сила притяжения берет верх, небесное тело сжимается, подобно выпустившему воздух шару, и становится все меньше и меньше. Карл Шварцшильд еще во время Первой мировой войны с невероятной элегантностью, сформулированной в формуле:

2GM

rsch = с⁹,

где G – гравитационная константа, описал стадию, когда звезда настолько сжимается, что ее не может покинуть даже луч света, а при таком положении обратного пути уже нет. В подобной ситуации небесное тело обречено на коллапс. Все его атомы тянутся внутрь, к сингулярной точке, где заканчиваются время и пространство, а возможно, происходят еще более странные вещи – вкрапления чистой иррациональности прямо посреди подчиняющейся законам Вселенной.

Эта сингулярность, которая, пожалуй, является скорее не точкой, а неким событием, конечной станцией для всех известных физических законов, окружается «горизонтом событий» и вместе с ним образует так называемую черную дыру. Черные дыры Лисбет нравились. Она чувствовала с ними родство.

Тем не менее ее, как и Джулию Таммет, в первую очередь интересовали не сами черные дыры, а создающий их процесс, и главным образом – тот факт, что коллапс звезд начинается в широченной части Вселенной, которую мы обычно объясняем с помощью теории относительности Эйнштейна, а завершается в исчезающем маленьком мире, подчиняющемся принципам квантовой механики.