Девушка, которая играла с огнем

Войдя в столовую, доктор А. Сиварнандан с порога увидел Хольгера Пальмгрена и Лисбет Саландер, сидевших над шахматной доской. Лисбет взяла себе за правило навещать больного раз в неделю, чаще всего в воскресенье. Она приезжала к трем часам и проводила с ним несколько часов за шахматами, а уходила около восьми вечера, когда ему нужно было ложиться спать. Доктор А. Сиварнандан заметил, что в общении с Пальмгреном она не проявляет заботливости, обычной в отношении тяжелого больного, да и вообще вроде как не считает Хольгера за больного. Напротив, они, казалось, постоянно подкалывали друг дружку, а она еще и позволяла ему ухаживать за собой, например приносить ей кофе.

Доктор А. Сиварнандан нахмурил брови. Он никак не мог разобраться в этой странной девушке, которая называла себя приемной дочерью Хольгера Пальмгрена. У нее была очень необычная внешность, а на всех вокруг она смотрела с нескрываемой подозрительностью и не понимала шуток. Вести с ней обычный разговор было невозможно: однажды он спросил ее, кем она работает, но она уклонилась от ответа.

Спустя несколько дней после своего первого посещения она вернулась с пачкой бумаг по поводу создания специального фонда содействия центру в реабилитации Хольгера Пальмгрена. Председателем фонда был некий адвокат из Гибралтара, правление состояло из председателя, тоже адвоката из Гибралтара, и ревизора Хуго Свенссона из Стокгольма. Фонд располагал двумя с половиной миллионами крон, к которым доктор А. Сиварнандан получал доступ в целях предоставления Хольгеру Пальмгрену наилучших возможностей для лечения. В случае необходимости доктор А. Сиварнандан должен был обратиться к ревизору, который и производил выплаты.

Условия были необычными, если не сказать уникальными.

Сиварнандан несколько дней размышлял о том, насколько этично с его стороны пойти на такую сделку. Не найдя каких-либо конкретных возражений, он решил приставить к Хольгеру Пальмгрену в качестве персонального ассистента и тренера тридцатидевятилетнюю Юханну Каролину Оскарссон — дипломированную специалистку по лечебной гимнастике, обладающую нужной подготовкой в области психологии, а также имеющую большой опыт работы в реабилитационном центре. Она была официально принята на должность новообразованным фондом и, к великому удивлению Сиварнандана, сразу же после подписания контракта ей было выплачено авансом месячное жалованье. До этого момента его мучило смутное подозрение, не окажется ли все это каким-нибудь жульничеством.

Судя по всему, принятые меры дали хороший результат. За месяц занятий с личным тренером координация движений и общее состояние Хольгера Пальмгрена заметно улучшились, что подтверждалось еженедельно проводимыми обследованиями. Сиварнандан не мог с уверенностью сказать, насколько это улучшение было связано с тренировками, а в какой мере являлось заслугой Лисбет Саландер. Хольгер Пальмгрен, несомненно, старался изо всех сил и с детским нетерпением ждал ее посещений. Казалось, его ужасно радовали его регулярные проигрыши в шахматы.

Однажды доктор Сиварнандан составил им компанию во время игры и получил случай наблюдать чрезвычайно интересную партию. Хольгер Пальмгрен играл белыми, он начал с сицилианской защиты и все делал совершенно правильно.

Он долго и тщательно обдумывал каждый ход. Невзирая на физический ущерб, причиненный ударом, его интеллект нисколько не пострадал.

Лисбет Саландер в это время читала книжку, посвященную такой редкой теме, как частотная калибровка радиотелескопов в условиях невесомости. На слишком низкий для нее стул ей пришлось подложить подушку. После того как Пальмгрен делал свой ход, она поднимала голову от книги и не задумываясь передвигала какую-нибудь фигуру, после чего снова погружалась в чтение. После двадцать седьмого хода Пальмгрен объявил, что сдается. Саландер подняла глаза и, сдвинув брови, несколько секунд смотрела на доску.

— Нет, — сказала она. — У тебя есть шанс свести к ничьей.

Пальмгрен вздохнул и пять минут разглядывал доску. Наконец он впился глазами в Лисбет Саландер и потребовал:

— Давай докажи!

Она перевернула доску и стала играть его фигурами, в результате чего добилась ничьей на тридцать девятом ходу.

— Боже мой! — воскликнул Сиварнандан.

— Такая уж она есть! — сказал Пальмгрен. — Никогда не играй с ней на деньги.

Сиварнандан и сам с детства любил шахматы, подростком он принимал участие в школьном чемпионате в Турку и даже занял в нем второе место. Для любителя он был, как ему казалось, неплохим шахматистом. По его наблюдениям, Саландер была шахматистом-самоучкой — она явно никогда не играла в клубных командах, а когда по поводу одной из партий он заметил, что это вариант классической партии Ласкера, по выражению лица Лисбет было видно, что ей это ничего не говорит. По-видимому, она никогда не слыхала про Эммануила Ласкера. В душе доктор невольно задавался вопросом, врожденный ли это талант, а если врожденный, то какие еще скрыты в ней способности, интересные для психолога.