Девушка-катастрофа или двенадцать баллов по шкале Рихтера

- Я тебя убью, Эмили Веллер! - произношу зловещим полушепотом, запуская в наглую девицу грязным носком.

Она негромко охает - просто от неожиданности, должно быть - и отзывается с наигранным ужасом:

- Чему вас только мама учила, бессовестный вы человечище: швыряться в даму грязными трусами - верх неприличия.

И я насмешничаю:

- Мечтаешь увидеть мои трусы? Для той, что видела меня без них - это весьма странное желание.

Она проглатывает это молча, только запускает в меня моим же грязным носком, а потом елейным голосом произносит:

- Спокойной вам и сладкой ночи, голубки.

Словно повинуясь ее неслышной команде, патлатая бестия, уже залегшая на своем привычном месте - другой половине моей кровати, вытягивает морду и тычется ей в мое плечо.

Это уже ни в какие ворота не лезет - кажется, этой ночью мне тоже не удастся нормально выспаться.

8 глава. Эмили

Следующим утром я прокрадываюсь в спальню нашего объекта и делаю несколько фотографий: он как раз лежит лицом к камере, распластавшись, подобно морской звезде, и его новая подружка - ретривер Лэсси - упокоила морду на его животе, с нежностью глядя в лицо спящего парня. Похоже, даже несчастное животное пало жертвой его внешнего обаяния... Или дело в животных феромонах: все-таки Юлиан та еще скотина - уверена, Лэсси на порядок лучше его самого.

Фотографию я отправляю на общий чат в Ватсапе и получаю серию хихикающих смайликов, а Алекс к тому же присовокупляет: «мы в тебя верим, укротительница тигров». Его слова греют душу, хотя в целом «укротительницей тигров» я себя не считаю: Юлиан, конечно, то еще животное, но он хотя бы никого не обманывает. Он такой, какой есть, без обманчивой патины святости, мнимой идеальности. А я слишком хорошо знаю, какой может быть фальшивая праведность, чтобы осуждать его за эту пусть и грубую, но правду.

От него я хотя бы знаю, чего ждать - совсем не так было с Карлом...

С ним мы сошлись в одиннадцатом классе: «сладкая парочка», так нас тогда называли. Весь из себя идеальный плохиш-Карл и пай-девочка Эмили, которым завидовала вся школа. Я и сама едва могла поверить своему счастью: меня словно забросило в сентиментальную молодежную мелодраму, в которой по законам жанра серенькой героине достается самый яркий парень города.

А городок у нас был маленький - тысяч десять жителей, едва ли больше - и когда Карл сделал мне предложение, об этом разве что ленивый не говорил.

Брак сразу после школы?

Одни называли это романтикой, другие - полным безумием.

Но, как бы там ни было, свадьба состоялась той же осенью - я как раз поступила на медицинский - и начались наши учебно-семейные будни. Я была так горда званием замужней дамы, что не замечала главного: Карл слишком редко бывал дома («дорогая, сама понимаешь, учеба и еще раз учеба»), слишком много выпивал («выпивка помогает расслабиться. Учеба выматывает») и слишком много использовал парфюм («от настоящего мужчины должно приятно пахнуть, милая Эмили»). С последним пунктом я была полностью согласна, но потом правда открылась сама собой: у Карла была другая и, похоже, далеко не первая в череде прочих.

Скандал с выяснением отношений закончился битьем посуды, моими безудержными слезами и... неожиданным обмороком, и послужившим первым симптомом моей, увы, свершившейся беременности.

- Я люблю тебя, глупая, - увещевал меня Карл. - Очень люблю. Иначе разве женился бы на тебе? Да никогда. Только ребенок нам пока не нужен, сама понимаешь, рано. Нам бы доучиться да для себя малость пожить, а там и ребеночка можно завести.

Завести... Словно он кошка или собака. Нет, он уже был во мне, и я не собиралась делать аборт, как бы там Карл не наседал на меня со своими уговорами. Да и не верила я ему больше...Слишком хорошо поняла его лживую натуру: красивые словами, за которыми сплошное, непреходящее вранье.

На шестом месяце беременности, когда терпеть уже более не приправленные любовными баснями увещевания Карла стало просто невыносимо, я собрала вещи и сбежала из города.

С этого и начались мои мытарства... Впрочем, вспоминать о них мне совершенно не хотелось.

- Ты сегодня какая-то задумчивая, - мы с Юлианом завтракаем остатками вчерашней пиццы, которая абсолютно не лезет в горло. Надо, наверное, купить продукты да приготовить что-нибудь человеческое...

- По статистике семьдесят семь процентов людей не любят, когда к ним приходят в гости,

- выдаю на автомате. Похоже, слова парня застают меня врасплох... А он уже возводит очи горе и трясет вскинутыми руками:

- Ну наконец-то до тебя это дошло, безумная оккупантша с младенцем!

- Я не оккупантша, - его слова заставляют меня улыбнуться. - Просто мне нужна была помощь. И ты помог... по доброте душевной.

Теперь улыбается Юлиан.

- О, нет-нет-нет, - отнекивается он, - душевная доброта - это не про меня. - И отпихивает от себя морду Лэсси, упрямо тычущуюся ему в бедро. - Будь моя воля, ты прямо сейчас улепетывала бы отсюда вместо со своим младенчиком и собакой.

- Грубиян.

- Ходячая катастрофа.

- Эгоист.

- Оккупантша.