Девушка из снов (СИ)

Не стала отказываться. В конце концов иметь строптивую тётку в союзницах лучше, чем среди врагов.

Мы вышли в ухоженный парк через заднюю дверь и окунулись в вечернюю прохладу.

— Слышала, что ты открыла в столице две необычные лавки…, — начала с места в карьер Офелия. — И говорят, они даже имеют успех… Странное занятие для молодой девушки, не находишь?

Интересный поворот. И что я должна ответить? Нахожу? Это неправда. Не нахожу? Не известно, как она отреагирует на моё несогласие. Начала издалека:

— Я понимаю, что наше общество не привыкло к такому…, но… я не нарушаю законы, и не делаю ничего постыдного, а до остального мне нет дела. Жизнь слишком коротка, и глупо её тратить на то, чтобы угождать людям, которых я даже не знаю.

Сказала и затаила дыхание в ожидании: интересно, как она отреагирует на моё «вольнодумство».

Тётка усмехнулась.

— Удивительно, как меняет человека беспамятство. Сейчас ты напоминаешь меня в молодости: такая же строптивая и бесстрашная… А знаешь, чем это чревато?

— Догадываюсь. Люди не любят тех, кто не такой, как они.

— И это тоже… А знаешь почему не любят? — Офелия продолжала меня экзаменовать.

— Потому что завидуют. Они бы тоже так хотели, но бояться нарушить общепринятые правила, и от этого злятся и пытаются за свою трусость наказать того, кто оказался смелее.

— Умная девочка, — похвалила графиня-бунтарка, — умеешь видеть корень проблемы.

Какое-то время шли молча.

А потом тётушке удалось меня удивить.

— Моего мужа звали Гинзар Имран, — вдруг разоткровенничалась она. — И он был сыном кузнеца…

Вот это мезальянс! Это даже не скандал года, а событие целого столетия!

Постаралась сохранить невозмутимый вид. Увидев мою реакцию, а точнее её отсутствие, Офелия вновь усмехнулась.

— Мы познакомились случайно, — продолжала грозная графиня, в которой я теперь видела смелую до безрассудства женщину, наплевавшую на всё и всех ради любви, и чувствовала уважение. — Я поехала с отцом инспектировать дальние селения — он был недоверчивым человеком и раз в год лично объезжал владения и разговаривал с простыми людьми. Вот тогда-то я и увидела ЕГО. Он помогал отцу в кузне. Высокий, плечистый, красивы-ы-ый… У меня аж дух захватило….

Я не видела её глаз, но лицо заметно разгладилось и посветлело. И в целом графиня словно помолодела.

— Как сейчас помню: по рельефному разгорячённому телу стекали капельки пота, а я завороженно провожала их взглядом… — тётушка замолчала, погрузившись в воспоминания.

Терпеливо ждала. Я очень хорошо её понимала: у самой постоянно перед глазами стоят картинки Тимрана с голым торсом… и не только торсом.

— Это была любовь с первого взгляда. Взаимная… Мне тогда было семнадцать, и отец уже присмотрел того, кто мог мне составить блестящую партию, и со дня на день должно было состояться обручение. Но накануне я сбежала… Когда появилась на пороге их дома, Гинзар сразу всё понял и сказал родителям, что любит меня и хочет жениться…

Она снова замолчала, а меня уже накрыло любопытство.

— И как к этому отнеслись его родители?

— Мать всё время плакала, а отец увёл его в соседнюю комнату, и долго пытался отговорить. И я, и Гин понимали, чем это грозило его семье, и поэтому решили уйти на земли герцога Дэварана — двоюродного брата короля. Он давно и долго конфликтовал с моим отцом и, чтобы насолить ему, согласился нас приютить и поженить. Но с одним условием: муж должен был взять мою фамилию. Тогда я не осознавала, насколько изощрённой местью это было, только потом поняла, что опозорила свой род не на год или два, а на всё время существования нашей с Гинзаром семьи. Но случилось это слишком поздно… Гин долго не соглашался, но мне удалось его уговорить. Так мы стали четой Одгужских. Герцог уладил все формальности с королём и даже выбил для нас небольшое имение — в котором я живу по сей день… Это цена моего предательства, — она показала рукой на то, что нас окружало, и иронично усмехнулась. — Здорово я продешевила….

Графиня снова замолчала, на этот раз надолго. И я уже решила, что откровения окончены и хотела предложить вернуться в дом — устала с дороги, но тут Офелия заговорила снова:

— Этот позор подкосил отца. Он слёг с сердечным приступом, и так не оправился. Андару тогда было всего пятнадцать, и ему пришлось рано повзрослеть. Поэтому я не обиделась на то, что он не стал со мной общаться даже после смерти отца. Мы не виделись долгих двадцать лет. И лишь когда погиб Гинзар, и я осталась с маленьким Дрианом на руках, он впервые приехал. Вызвался помочь и сделать моего сына своим наследником… Я отказалась.

— Но почему?

— Потому что для этого мне нужно было отречься от собственного ребёнка в пользу брата. У него тогда ещё не было детей, и он решил забрать себе моего.

Я шокировано молчала.