Девушка из низшего общества

Элитный поселок Туманный располагался в Подмосковье, ехал я до него не больше часа, в общем, по времени для визита к художнику прибыл в самый раз. На въезде, как и положено в элитных дачных поселках, меня встретил охранник, который, прежде чем поднять шлагбаум, поинтересовался, кто я, откуда и к кому направляюсь. Я назвал фамилию Шереметьев и номер дома двадцать пять. Лишь после этого охранник разрешил мне проехать на территорию дачного поселка. Он был единым целым, высоченных заборов, отделявших один дом от другого, здесь не было (очевидно, богачам нечего скрывать друг от друга свое богатство), кругом зеленые лужайки, деревья, живая изгородь. Коттеджи были все одинаковые, словно игрушечные, построенные из стекла и кирпича. Вчера я из любопытства поинтересовался, что же представляет собой такой коттедж. Оказалось, он трехуровневый. На первом этаже располагались индивидуальная мини-котельная с отдельным входом, кладовая, санузел, гараж на две машины. На втором уровне были холл, гостиная с камином, кухня, столовая, балкон, санузел. На третьем уровне – три спальни, две с собственным санузлом, кабинет и отдельная ванная комната. Все три этажа связывал между собою лифт. Хотелось бы мне пожить в таком домике. Но это только мечта…

Припарковав автомобиль на дороге у дома, я прошел к нужному мне коттеджу и нажал на кнопку домофона у входной двери.

– Я вас слушаю, – некоторое время спустя раздался в динамике басок, принадлежащий явно молодому мужчине.

– Мне с вами нужно поговорить, Андрей Алексеевич. Меня прислал к вам ваш отец.

– Вот как? – озадаченно проговорил Шереметьев-младший. – Ну, что ж, раз прислал, проходите.

Щелкнул автоматический замок, и дверь открылась. Я вошел в холл, снял, повесил на вешалку куртку и двинулся было к входу в комнату, как мне навстречу вышел сам Андрей, одетый, как заправский художник, в перепачканные краской шаровары и свободную рубаху коричневого цвета.

– Добрый день! – проговорил он, протягивая мне для рукопожатия ладонь.

Андрей был невысоким, худеньким, с лицом неженки, и его басок как-то не вязался с внешностью херувима.

– Здравствуйте! – Я ответил крепким рукопожатием.

– Проходите, – предложил Шереметьев-младший.

Мы вошли в комнату, это была гостиная, отделанная в европейском стиле, с преобладанием стеклянных и металлических деталей в интерьере. Здесь стояли из белой кожи угловой диван, пара кресел из того же гарнитура, стеклянный стол, на полу лежала шкура леопарда, у дальней стены располагался домашний кинотеатр. В центре гостиной на стуле в картинной позе сидела полуобнаженная девица лет двадцати двух – двадцати трех, довольно миловидная. У нее были длинные густые волосы каштанового цвета, большие глаза, брови вразлет, аккуратный носик, чувственные губы, приятный овал лица. Одета лишь в короткую юбку и туфельки на каблуке, превосходной формы грудь с гордо торчащими розовыми сосками была выставлена напоказ, очевидно, девушка позировала Андрею для картины.

– Моя натурщица Алина Еремеева, – представил Шереметьев-младший девушку. – А вы?.. – Он вопросительно посмотрел на меня.

– Игорь… Игорь Гладышев, – назвался я.

– На сегодня, Алина, все. Можешь одеваться, – переключил свое внимание на девушку Андрей. – О следующем сеансе договоримся по телефону.

– Хорошо, Андрюша! – Девица легко, словно перышко, соскользнула с высокого стула, ничуть не смущаясь, начала одеваться.

– Вы позволите взглянуть, – спросил я у художника, указывая глазами на стоявший у большого – во всю стену – окна мольберт. – Очень любопытно. Я первый раз вижу вживую художника и никогда не видел картину в процессе написания.

Андрей заколебался.

– Я-а не очень-то люблю показывать неоконченную работу… а впрочем, – пробасил парень, – смотрите.

Я подошел к стоявшему тыльной стороной ко мне мольберту, обошел его и глянул на картину. Картина немного отличалась от оригинала тем, что волосы у изображенной на холсте девушки были не распущены, а собраны в высокую прическу, глаза были чуть уже, чем у Алины, губы ярко накрашены, в ушах сережки с изумрудами, на шее ремешок, сбоку бант. Одну руку девушка держала на поясе, другая – свободно лежала на колене. Красивая полновесная грудь при трогательной худобе, хрупкие ключицы, тонкие запястья, длинные изящные пальцы – всем своим обликом она напоминала балерину.

Хоть я и ни черта не смыслю в живописи, но Андрей наверняка был неплохим художником, потому что в образе девушки была одухотворенность, будто бы девушка вот-вот улыбнется, соскользнет с холста и начнет двигаться в танце. Задний фон еще не был выписан, так, какие-то мазки.

– Картина будет называться полуобнаженная танцовщица, – пояснил Андрей, подходя ко мне и становясь рядом. – Осталось еще пачку дописать и придумать некий фон.

– Здорово у вас получается, – похвалил я. – Вы что-то оканчивали?

– Оканчивал. Московский государственный академический художественный институт имени В.И. Сурикова при Российской академии художеств.

– И что, ваши картины продаются? – полюбопытствовал я.

– Продаются, но очень редко и дешево, – посетовал парень.