Девушка из кошмаров (ЛП)

В своем черном костюме он выглядит молодо и ухоженно, словно только что сошел с обложки журнала GQ. Похоже, они с водителем близнецы. Их вид вызывает во мне замешательство, словно моему взору явились какие-то женщины-манекены. Бьюсь об заклад, что повар выглядит в точности, как эти парни.

— Роберт, предупредите, пожалуйста, мистера Климентса, — говорит Берк, — что ему предстоит кое-кого зашить.

Роберт отправляется за доктором, а Берк поворачивается ко мне.

— Это младшие члены нашего братства, — поясняет он. — Они обучаются в Ордене, используя метод наблюдения, и служат нам определенное время, не теряя с нами связи.

— Логично, — говорю я, пожимая плечами.

Их будущее довольно жуткое, но, вероятно, он догадывается о моих мыслях.

Когда я осматриваюсь по сторонам, возникает такое чувство, словно меня окатили холодной водой. Не знаю, чего я ожидал здесь увидеть, но уж точно не это. Я думал…предполагал, что приду сюда, чтобы встретиться с Гидеоном. Старики, одетые в удобные свитера, галдят вокруг меня, словно деды. Вместо того чтобы найти Берка, между нами, словно статистический ток, возникает мгновенная враждебность. С другой стороны находится Гидеон, который по-прежнему избегает встречаться со мной взглядом. Ему стыдно, но это же естественно. Мы все добрались в целости и сохранности и не могли иначе.

— Ах, доктор Климентс.

Я предполагал, что он будет выглядеть именно так. Седой, бородатый мужчина, одетый в бордовый свитер и форму цвета хаки. Он направляется прямо к Томасу и осторожно убирает с раны пропитанную кровью ткань, обнажая рванный, в форме полумесяца порез. В желудке все переворачивается, когда я представляю Уилла с Чейзом и мертвого отца, метающего на меня взгляд. Гребаная укушенная рана.

— Ее нужно промыть и зашить, — заявляет он. — С помощью лекарственных трав рана зарубцуется и оставит едва заметный шрам, — он прикладывает ткань обратно к ране, и Томас удерживает ее. — Доктор Марвин Климентс, — говорит он, пожимая его руку.

Когда он пожимает мою, то переворачивает ладонь и разглядывает мои пальцы.

— Сюда тоже можно наложить швы.

— Все в порядке, — возражаю я.

— Хотя бы промой их, — продолжает он. — Здесь гниль.

Он оборачивается и берет Томаса за руку, направляясь внутрь здания. Я тоже следую за ними, Кармел — рядом со мной. Джестин остается с Берком, и я не удивлен такому повороту событий.

* * *

После того, как рану Томаса обработали, а мою руку обработали йодом, нам показали множество комнат, расположенных вокруг площади общего пользования. Я лихорадочно обмываю и перевязываю руку. Я не доверяю ни одному дюйму этого места и напрягаюсь, когда оставляю Томаса с Кармел даже на двадцать минут самих.

Отведенная мне комната большая, оснащенная маленьким камином и большой кроватью с дорого-выглядящим одеялом. Она напоминает мне охотничий домик, который я однажды видел в кино. Единственное, чего не хватает для полноты картины, так это голов чучел, прикрепленных к стене.

— Думаю, если бы здесь висели головы чучел, они были бы человеческими, — язвительно замечает Томас.

Он прохаживается вместе с Кармел, держась за руки.

— Только без шуток! — ухмыляюсь я.

Окна здесь будто врезаны в стены, а вдоль арки потолка заметны слуховые люки. В этом месте около миллиона окон, с помощью которых можно охватить взором всю огороженную территорию, но складывается такое впечатление, что они не предназначены для того, чтобы их открывать и впускать свет, а только чтобы из них наблюдать.

Гидеон стучится в приоткрытую дверь, и от этого звука Томас слишком быстро оборачивается. Он вздрагивает и прижимает руку к свежеперебинтованной ране.

— Извини, парень, — говорит Гидеон, гладя его по плечу. — У доктора Климентса получается отлично ставить примочки белены. Уже через час боль уйдет, — он кивает Кармел, ожидая, что их представят друг другу.

— Гидеон, это Кармел. Кармел, это Гидеон, — знакомлю их я.

— Так вы Гидеон, — говорит она, суживая глаза. — Неужели было так трудно взять машину или встретить нас паромом на озере Лох? — с отвращением она отворачивается, не дожидаясь ответа.

— Поверить не могу, что ты послал нас пройти через это, — выговариваю я, и он, не мигая, встречается со мной взглядом.

В глазах читается печаль и, возможно, сожаление, но ему определенно уже не стыдно, если он вообще испытывал это чувство.

— Я предупреждал тебя, — отвечает он. — Решай сам, Тесей. Или ты все еще ребенок, или уже нет.

Будь он проклят и его аргументы в придачу.

— Я никогда не хотел, чтобы ты оказался здесь. Я лишь хотел сдержать обещание твоим родителям и уберечь тебя от опасности, но ты сын своего отца. Всегда лезешь на рожон. С дьявольским упорством двигаешься к своей гибели.

Его голос, почти граничащий с сентиментальностью, приятно ласкает слух. Он прав. Это было моим решением. Я всегда так поступал вплоть до того дня, когда впервые взял в руки атаме, когда мне стукнуло четырнадцать.

— Колин желает поговорить с тобой, — продолжает он, опуская руку Томасу на плечо, показывая, чтобы я отправлялся к нему один.