Девушка из Хиросимы

Узнав о том, что Мацуко и Сумико идут в поселок Кумой, Цумото рассердился. Неужели Ириэ не знает, что в этом поселке неважная обстановка? Туда уже ездили ребята расклеивать бюллетени и нарвались на фашистских молодчиков, еле ноги унесли, а в Комао попали из рогатки, хорошо, что поехали на велосипедах. Во всяком случае, девчат посылать туда нельзя.

— Мы сами выбрали этот поселок, потому что близко. — Мацуко скользнула взглядом по щупленькой фигуре Комао. — А если всего бояться, то надо сидеть дома.

Цумото усмехнулся.

— Все жители этого поселка носят одну и ту же фамилию и считают себя потомками какого–то божества…

— Кажется, Исотакеруноками, — сказал Комао, — в честь этого бога есть храм на острове Садо. Насчет бога ничего не знаю, а его потомки… порядочные скоты.

Он осторожно провел рукой под распухшим глазом.

— Умеете быстро бегать? — спросил Цумото. — Вам это может больше пригодиться, чем каратэ.

Мацуко дернула плечом и пробормотала что–то. Цумото вдруг сердито нахмурился.

— Я не шучу. Из этого поселка многие парни пошли в охранный корпус, а жителей приструнили эти сволочи из шайки громил. Они с вами не будут цацкаться. Ты слишком легко на все смотришь. Думаешь, возникла линия Мира, и все в порядке? А ты знаешь, что вчера ночью громилы напали на дом матери Ясудзи. Они узнали, что там собрался комитет борьбы. И среди этих громил были парни из Старого поселка. Кое у кого из дружинников уже начались колебания. Стали поговаривать, что дело затягивается, все равно, мол, правительство не одолеешь… и старики пугают все время.

— Если нападут, удирайте, — сказал Комао. — А лучше направились бы в какую–нибудь другую деревню…

Мацуко молча повернулась и пошла к калитке. Сумико тихо спросила у Цумото:

— Это правда, что арестовали наших у соевого завода?

— Напали фашисты, но наши отбились и удрали. — Цумото коснулся пальцем плеча Сумико. — Смотри, будь осторожна. В случае чего не стесняйся, беги. Поняла?

Сумико, сморщив нос, улыбнулась.

— Пойду налегке, без пальто. А в шароварах я быстро бегаю.

Поселок находился на западном склоне Двугорбой горы, недалеко от линии железной дороги. За поселком виднелись квадратики и треугольники участков, поднимавшихся уступами вверх по склону. Вдоль железнодорожной насыпи между соснами выстроились рекламные щиты. На самом большом из них были нарисованы черепахи, пьющие сакэ из чашек. Надпись гласила: «Таблетки «Нестон» укрепляют печень и устраняют все неприятные последствия пьянства. Пьяницам обеспечено долголетие!»

— Черепахи здорово нарисованы, — похвалила Сумико.

— Хорошо было бы здесь поставить наши большие плакаты, — оказала Мацуко. — Надо сказать Цумото.

Они пошли по узкой проселочной дороге, окаймленной липами. На той стороне оврага за сосновым бором виднелись красные деревянные ворота, обмотанные соломенными веревками.

— Там, наверно, часовня этого самого бога… родоначальника поселка, — сказала Мацуко.

У входа в поселок они прочитали на дощечке, прибитой к столбу:

Предупреждение: Красных просим не входить. Наши дела уладим мы сами, не суйтесь. Если придете, вышвырнем.

Содружество чистого сердца

Они молча переглянулись. Мацуко стряхнула пыль с шаровар и подтянула ящик, висевший за спиной. Сумико оправила халат, заправленный в шаровары, и проверила соломенные тесемки на лаптях.

Они прошли по улице до пригорка, где стоял домик с бочонками, сушившимися на камышовой крыше, и глинобитный амбар. Поставив ящик под персиковым деревом, сели на траву. Мацуко заиграла на губной гармошке, а Сумико стала выкрикивать:

— Начина–е–ем представле-е-ни-е бумажного театра! Покажем пьесу детям! И взрослых тоже просим пожаловать! На–чина–аем!

Сейчас же стали сбегаться дети. Вслед за ними подошли женщины с детьми на закорках.

Они обступили полукругом ящик, на котором Сумико поставила раму с первой картинкой.

Как только Мацуко перестала играть на губной гармошке, Сумико заговорила медленно, нараспев:

— Вот это Букити, молодой веселый человек. Его выгнали с завода, и он ищет работу, идет по дороге. Весна пришла, уже отцвели вишни, теперь цветут персиковые деревья, как у вас в деревне.

Мацуко, сидя за спиной Сумико, засвистела и защелкала языком.

— Щебечут птички в бамбуковой чаше. Букити тоже запел: «Со–ора доккой, доккой на! Со–ора доккой, доккой на!» А небо–то какое чистое! Японское небо…

Мацуко вдруг зажужжала.

— А это, видите, появились иностранные самолеты. С утра до вечера грохочут и ночью спать не дают. Эти самолеты прилетели к нам из той страны, которая устраивает на Тихом океане взрывы водородной бомбы. От этой бомбы уже пострадали японские рыбаки.

— Из–за этой бомбы стало опасно есть рыбу, она сделалась радиоактивной… А вот с той стороны…