Девушка из JFK

– Слава тебе, Господи. Я уже боялся, что ты онемела. Почему? Потому что он был подонком. Настоящим подонком. Адвокатом мафиозного клана из Бат-Яма. Вытаскивал из тюрьмы убийц и наркодельцов. Подкупал прокуроров и полицейских. На его совести больше трупов, чем у Джека Потрошителя. Так-то он не выходил из дома без телохранителя, но утренняя пробежка – дело интимное, с топтуном неловко. Вот и добегался. Он всегда на ту скамейку садился. Посидит, отдохнет – и бежит обратно. Умный-умный, а дурак. Думал, на людной набережной его не тронут… Вот поэтому. Ну и еще потому, что это моя работа, Бетти. Его мне заказали неделю назад. Я ответил на твой вопрос?

Я отрицательно мотнула головой:

– Нет. Я спрашивала не об этом. Почему ты выбрал меня?

– Ах это… – он помолчал. – Давай, лучше я начну с самого начала. Так или иначе нужно рассказать тебе обо всем. Прежде всего, моя фамилия не Шварц…

По-настоящему его звали Михаэль Хитман. Не родственник певца Узи Хитмана, чей диск постоянно звучал в его машине, а просто однофамилец. Рос в одном из коммунистических кибуцев Изреельской долины. В шестнадцать связался с девчонкой из соседнего Бейт-Шеана, а через нее – с компанией тамошних сорвиголов, в том числе и с Зэвиком, закадычным дружком и будущим мужем моей тети Мали. По этой причине рассорился не только с родителями, но и со всем кибуцем, и в ЦАХАЛ пошел не десантником, как подобает образцовому коммунару, а бойцом бедовой бригады Голани, где вечно бунтуют и садятся в тюрягу за травку и гашиш, и куда приличный бледнолицый ашкеназ даже носу не кажет.

После армии отправился путешествовать вместе с Зэвиком по Южной Америке. Сначала несколько месяцев, пробавляясь случайными заработками, слонялись от Колумбии до Патагонии и обратно на север. А напоследок решили заехать в Штаты и пересечь их наискосок, дабы узнали и там, что такое настоящий «голанчик». В Лас-Вегасе их настигло горестное известие из Бейт-Шеана: у Зэвика умер отец. Денег хватило только на один билет; Мики посадил друга на самолет и остался зарабатывать на обратную дорогу. Мыл в ресторанах посуду, ночевал в кладовках. Когда до искомой суммы оставалось всего две-три сотни баксов, зашел в бар побаловать себя бутылкой-другой пива.

Сосед по стойке подозрительно долго косился на него, а когда Мики совсем уже собрался пересесть от греха подальше, вдруг спросил на чистом иврите:

– Давно из Страны?

– Полгода, – ответил Хитман. – Как ты узнал, что я израильтянин?

Сосед рассмеялся:

– Нашего брата издалека видно. По повадке. Ну и акцент тоже. Слышал, как ты заказывал…

Он передразнил топорный Микин выговор. Тот не обиделся: без Зэвика успел соскучиться по родному языку.

– После армии? – продолжил расспросы сосед.

– Голани.

– Гола-а-а-ни… – уважительно протянул незнакомец.

Был он плечист и грузен, говорил неторопливо, слегка растягивая слова и ощупывая собеседника взглядом прищуренных глаз.

– Тогда давай знакомиться, братан. Я ведь тоже голанчик… Том Атиас, бывший Томер…

Мики пожал протянутую крепкую ладонь и назвал свое имя.

– Михаэль? – переспросил Том, бывший Томер. – А фамилия? Что-то ты слишком похож на ашкеназа.

– Хитман.

Атиас поперхнулся и разразился хохотом.

– Что такого смешного?

– Ох… Хитман… – едва выговорил сосед, утирая ладонью выступившие слезы. – Ты хоть знаешь, что это значит? Что это значит здесь, а не в Стране, где это просто фамилия? Знаешь?..

Так Мики впервые узнал, что в Америке слово «хитман» означает «киллер», наемный убийца. Новый знакомый подозвал бармена и заказал еще… и еще… и еще… Потом они пересели за столик, и Атиас угостил Хитмана ужином. Говорили о том, как служилось в прошлые и в нынешние годы. Мики успел прихватить немного Южного Ливана, леживал в засадах и был неплохим стрелком. Расставались друзьями.

– Слушай, парень, – сказал напоследок Том, – не хочешь ли подработать? Дело плевое, знакомое. Завтра с утра мне надо побалакать кое с кем, не хочется в одиночку идти. Прикроешь спину своему же брату-голанчику?

– Завтра с утра? – Мики смущенно почесал в затылке. – У меня как раз смена в ресторане. Извини, не хочется терять джоб.

Атиас пренебрежительно отмахнулся.

– Джоб-джоб… Обижаешь, Хитман. Не будь таким ашкеназом, ты же из Голани. Я ведь не бесплатно тебя приглашаю… – он назвал сумму, которая на порядок превосходила недельный заработок мойщика посуды, и тут же, достав из кармана пачку банкнот, поразительно быстро отсчитал нужное их число. – Вот половина, остальное завтра. Ну, бери…

Мики взял. Соблазн был слишком велик: полученных денег с лихвой хватало и на билет, и на шмотки, и на подарки друзьям-приятелям. Наверно, следовало прислушаться к слабенькому голосу разума, который взывал к осторожности из каких-то неведомых глубин. Обидно пройти разведроту Голани, Южный Ливан и лихие приключения в Колумбии, Бразилии и Аргентине, чтобы под самый конец залететь по глупости в американскую тюрьму. Но в голове плескался колючий ерш – пиво вперемежку с бурбоном, разговор на иврите располагал к братскому доверию, да и какой голанчик откажется прикрыть другого голанчика?