Девушка из банка

— Пожалуйста, Камоцк, семьдесят два злотых сорок грошей. Пересадка в Быдгоще.

Из низкого окошечка рука кассирши протянула билет.

— Во сколько поезд? — спросила Малгожата.

— Еще около часа.

— Благодарю вас.

Малгожата отошла от кассы и уселась на лавке. Никто из тех, кто видел ее хотя бы три часа назад, не узнал бы ее сейчас. В отеле «Империал» остались не только платья, туфли и белье. Она была причесана именно так, как когда-то вошла в кабинет полковника. Ни следа губной помады. Только кожа потемнела от загара и волосы, черные, блестящие, хорошо ухоженные, были как бы позаимствованы у другой женщины.

Мимо проходили люди. Носильщик пронес два огромных чемодана. Какая-то женщина с ребенком на руках сказала что-то нервным голосом, обращаясь к человеку, который сидел рядом с ней. Малгожата не обращала на все это никакого внимания. Она сидела сгорбившись, согнув ноги в коленях, как ученица прусской гимназии.

Он подошел к телефону и набрал номер.

— Это я. Слушайте… Маковская ушла. Может быть, уже уехала. Она оставила письмо. Вы должны проверить, где она. Нет… не могу уйти. Самое важное теперь найти, где они находятся… Сейчас я пойду проверю. Что? Она ушла самое позднее пятнадцать минут назад. Да. Сразу позвоните мне.

В дверь постучали.

— Прошу, — крикнул Зентек, не выпуская из рук трубки.

Человек на другом конце провода явно не понял, о чем идет речь, потому что сразу сказал:

— Ну, конечно, товарищ капитан. Я уже послал человека на вокзал. Она ведь не на машине, правда?

— Наверное, нет…

— У меня есть для вас кое-что. Мария Клосек перед смертью находилась в обществе трех человек, живущих в вашем отеле: с Каплинским, Врублевским и Рогальским.

— Да… — Зентек невольно усмехнулся, хотя ему совершенно не хотелось этого делать. Эти три человека как раз вошли в комнату. — Ну, до свидания. Возвращайся скорей. Целую тебя.

— Что? Целую? — переспросил хорунжий Шиманский.

Только услышав звук положенной на рычаг трубки, он с пониманием кивнул головой.

Зентек встал.

— Мы, собственно, пришли к панне Малгожате, чтобы посоветоваться, потому что напрокат нам удалось взять только костюмы монахов, — сказал Рогальский. — Все одинаковые. На всякий случай мы взяли один и для вас. Но я вижу, что панны Малгожаты нет…

— Благодарю вас. Я как раз был очень занят. Сестра вышла на минуту. — Он развел руками и улыбнулся. — Последние приготовления, как вы понимаете. Но и я подумал о вас…

Он вынул из кармана маски. Телефон снова зазвонил. Он подошел и снял трубку.

— Да?

— Панна Маковская находится на вокзале. Купила билет до Камоцка. Через полчаса поезд.

— Да, сестренка, я очень рад… Приезжай как можно быстрее.

— Куда я должен приехать?

— Скажи мне, где ты будешь? — Зентек, стоя у аппарата, сделал приглашающий жест, указывая мужчинам на кресла. Они как раз надевали маски.

— Я заеду за вами на нашей «варшаве». Встану недалеко от отеля на том перекрестке. Хорошо?

— Хорошо. Целую.

— И я вас целую, — рассмеялся Шиманский.

Зентек положил трубку и встал. Они сидели напротив него все трое, и лица их были скрыты под черными масками, так напоминающими формой очки мотоциклистов.

— Как жаль, что здесь нет моей сестры, — сказал он. — Думаю она очень хотела бы вас увидеть. — Внезапно он рассмеялся и развел руками. — К сожалению, я должен выйти на несколько минут. Через час, панове, встретимся на балу, не правда ли?

Он взглянул на них еще раз.

— Эти маски вам очень к лицу. Вы выглядите, как группа преступников из криминального фильма. А кстати, как все-таки меняет человека какой-то наряд…

— Правда? — сказал Каплинский и снял маску. Другие последовали его примеру.

Малгожата сидела совершенно неподвижно. Но вдруг услышала знакомый голос. Она вздрогнула. Посмотрела в сторону. Рядом стояли милиционер в форме и…

— Знаете что? — сказал Хенрик Завадский милиционеру, который его сопровождал. — На те деньги, которые в течение последних лет государство потратило на мое содержание и железнодорожные билеты, наверное, можно было бы построить целую школу.

Милиционер пожал плечами.

— Сейчас вам снова влепят несколько лет, так и еще на что-нибудь набежит, — сказал он с мрачным юмором. — Так держись!

— На этот раз мне много не дадут. Эти отмычки… Я ведь ничего не пробовал ими открывать.

— А фальшивые документы, пан Павликовский?

— Это правда. Но других документов у меня не было. Я как раз собирался выправить себе настоящие документы, когда ваши коллеги прервали мой отпуск. Может быть, у вас есть сигаретка?

Милиционер вынул пачку и дал ему.

— Прошу вас. — Он недовольно покрутил головой. — Такой интеллигентный, красивый мужчина, как вы, пан Павликовский… Вчера я все смотрел на вас в отделении. Зачем вам все это? Неужели вы не заработали бы на жизнь честным трудом?

— Привычка, капрал. — Павликовский глубоко затянулся. — Но, может, вы и правы. Я сам стал над этим задумываться.

— Это вы только так говорите. Каждый из вас так говорит, когда попадется.

— Нет. Вам бы я не стал врать. Вы не судья, не прокурор. Отвезете меня и все. Я начал задумываться, не изменить ли мне образ жизни, когда сюда приехала одна девушка… с братом…