Девушка из Англии

Сияющее солнце позади Рори очерчивало его темный силуэт – он казался загадочным двойником самого себя. У него было круглое лицо – оно всегда наводило на мысль о плюшевом медвежонке – с мягкими щеками, карими глазами, слегка припухлыми губами и вьющимися темными волосами, очень похожими на ее собственные. Но жара и несколько бессонных ночей добавили мешки под глазами и придали коже восковой оттенок. Сейчас он был не похож на самого себя. Немного волнуясь, Джоан подняла взгляд и искоса посмотрела на древнюю сторожевую башню на скале над ними, вырисовывающуюся на ослепительно-синем фоне. Они стояли возле скромного глинобитного дома в Харат-аль-Хенне, районе за стенами Маската, недалеко от главных ворот. На закате старинные пушки стреляли с одного из древних фортов на берегу моря, ворота закрывались на ночь, и этот район оказывался отрезанным от города. После этого никто не мог пройти через них без специального разрешения.

– Конечно она оправдает мои ожидания, – сказала Джоан с улыбкой.

– Да, но иногда встреча с героями наших мечтаний приносит… разочарование. В том смысле, что они могут оказаться обыкновенными людьми.

– Вздор! Для этого она слишком удивительная. Вообще-то, я читала все, что она написала, и чувствую, что уже с ней знакома.

– Тогда ладно. Ты взяла фонарь на обратную дорогу?

– У меня есть все, что нужно, Рори, не беспокойся. – Внезапно она почувствовала нетерпение. Очень хотелось, чтобы спутник поскорее ушел. Хотелось немного побыть одной: ей требовались одиночество и время, чтобы впитать в себя это мгновение. И ей не нужен был свидетель переживаний. Когда на нее кто-то смотрел, нервы у нее начинали шалить еще больше.

– Ну хорошо. Удачи. Смотри успей до закрытия ворот, ладно?

Он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но Джоан отстранилась.

– Рори, этого еще не хватало! Не на глазах у арабов, не забывай, – проговорила она.

Джоан подождала, пока звук его шагов полностью не затих, потом вздохнула и повернулась к неприметной двери рядом с ней. Эта дверь, как и все остальные в городе, была сделана много лет назад из акации. Арабское солнце высушило и обожгло ее так, что по виду и твердости дерево напоминало камень. Глинобитные стены когда-то были выбелены, но сейчас их покрывал сетчатый узор напоминающих прожилки листа трещин, сквозь которые виднелась крошащаяся штукатурка. В доме было только два этажа, он был квадратным и с плоской крышей. Выходящие на восток ставни были закрыты. За домом находилось подножие скалы, к которой он прилепился, а потому другой двери с той стороны быть не могло. Ржаво-рыжие горы с острыми пиками, вздыбившиеся вокруг, как поднятые в агонии руки, словно укачивали город в колыбели с какой-то неуместной заботой. Всюду виднелись камни и утесы, беспощадное солнце отбрасывало резкие тени – глазу не на чем было отдохнуть. Прошла минута, и Джоан стала корить себя за трусость. За то, что стояла и осматривалась, оттягивая момент, которого так долго жаждала. Наконец с сердцем, ушедшим в пятки, она постучала в дверь.

Ее открыл почти сразу высокий чернокожий человек, одетый в оманском стиле в серый дишдаш – свободную длинную рубаху, которую носят мужчины, – с поясом и с изогнутым кинжалом-ханджаром[5], подвешенным посередине. Щеки были впалые, цвет глаз напоминал кофе с молоком. Зрачки совершенно черные. Из-под тюрбана выбилось несколько прядей волос, седых, как и борода. Джоан не могла угадать его возраст, лицо у него выглядело старым, но спина оставалась прямой, плечи широко расправленными. Он смотрел на Джоан с молчаливой торжественностью голема[6], и под его взглядом она онемела. Руки у мужчины свободно свисали вдоль тела, и Джоан заметила, какие большие у него кисти – пальцы их были длинные, как паучьи лапы. Через некоторое время он заговорил.

– Вы Джоан Сибрук, – прозвучал его тихий голос.

– Да, – ответила Джоан и покраснела, смутившись. – Я Джоан Сибрук, – повторила она непонятно зачем. – Это дом Мод Викери? Меня должны здесь ждать.

– Вас ждали, иначе я не открыл бы вам дверь, – заметил старик и слегка улыбнулся, скривив морщинистые губы. Он говорил по-английски почти без акцента, выговаривая каждое слово с такой тщательностью, что оно становилось похоже на ограненный камень. – Идите вверх по лестнице. Леди ждет.

Он отступил, пропуская ее, и Джоан вошла.

Внутри дома пахло, как на конюшне. Прежде чем Джоан успела остановить себя, она подняла руку и прикрыла нос. Вонь стояла сильная. Джоан привыкла ухаживать за лошадьми, но здесь это было так неожиданно. Дверь закрылась за ее спиной, и во внезапно наступившей темноте она практически ничего не могла разглядеть. Потом ей показалось, что сзади раздался смешок старика, сухой и хриплый. Она посмотрела на своего провожатого, но его лица было не разглядеть. Он не двигался и больше ничего не сказал, но она заметила отблеск его внимательных глаз. Засуетившаяся и неуклюжая, как ребенок, Джоан прошла через прихожую к каменной лестнице и стала подниматься.