Девушка индиго

Моему дорогому другу, миссис Бодикотт

Папенька и маменька благосклонно предложили мне выбрать место нашего пребывания – в городе или в поместном особняке. Я полагаю, что разумнее, а в равной степени и приятнее для маменьки и для меня самой жить в отсутствие папеньки за городом. Мы в семнадцати милях по суше и в шести по воде от Чарльз-Тауна, и в соседях у нас шесть милейших семейств, с коими мы пребываем в полнейшем взаимном согласии.

Элиза Лукас

2

Не верилось, что всего несколько дней назад папенька сообщил мне о своем решении. Все случилось так быстро… Мы незамедлительно отправились на нашу плантацию Гарден-Хилл, находившуюся выше по течению Комби-Ривер. Отправились вместе с Квошем – кучером, лодочником, плотником и папиным «своим человеком из местных».

Мы отплыли на юг по Санти-Ривер, преодолели коварные проливы Порт-Рояля и Святой Елены, а дальше наш путь лежал по Комби. Постепенно внешние отмели пропадали из виду; воды реки, по мере продвижения в глубь континента, становились темнее и безмятежнее, отблескивали маслянисто, а деревья теснее обступали берега.

Со дня приезда в Южную Каролину мне не часто приходилось путешествовать по воде, но всякий раз плавание меня ужасно нервировало. Качание лодки вызывало тошноту, океанские проливы кишели акулами, под речной гладью таились крокодилы, и к тому часу, как мы добрались до места назначения, я была измучена донельзя. У мистера Мурри, нашего приказчика в Гарден-Хилл, мы поинтересовались, сколько в этом году он рассчитывает произвести на продажу риса и других ходовых товаров.

Отец при том ни слова не сказал мистеру Мурри и его жене о своем скором отъезде, лишь обмолвился, что, дескать, если он будет в отлучке, пусть передают ему новости через меня. Впрочем, он и маменьке ведь на тот момент пока еще ничего не сказал. Мистер и миссис Мурри этим его словам особого значения явно не придали – отлучки хозяев здесь были в порядке вещей.

Квош, между тем, тихонько стоял рядом и напряженно слушал. Я почти физически ощущала, как ему хочется задать вопрос, но он смолчал, лишь поглядывал на отца. Глаза Кво-ша, в самом начале, когда мы впервые ступили на берег Уаппу-Крик, смотревшие недоверчиво и подозрительно, теперь выражали только бдительность и внимание.

На обратном пути отец казался довольным.

– Хороший человек этот Мурри, – сказал он, когда мы бесшумно и справно скользили вниз по течению на лодке, возвращаясь домой. – Можешь на него положиться.

Отец сообщил новость моей матери на следующее утро после нашей с ним поездки в Гарден-Хилл.

Анна Лукас повалилась со стула, выронив столовые приборы – серебро зазвенело на натертых воском досках пола. Эсси, сорвавшись с привычного места у стены, бросилась ловить хозяйку, папенька вскочил на ноги, а я привстала. Полли, в кои-то веки перестав щебетать, замерла, восторженно наблюдая за этой сценой и не забывая закидывать в рот кусочки хлеба с повидлом.

– Ох, Джордж… – услышала я маменькин вздох, когда папенька препровождал ее от стола к лестнице.

– Полли, – обратилась я к сестре, когда стало ясно, что отец вернется не скоро, – если ты закончила с бутербродами, иди к себе и жди меня там. Я приду, и начнем сегодняшние уроки. Мы с тобой успеем позаниматься французским, перед тем как мне надо будет помочь папеньке.

Полли хлопнула салфеткой по столу, тряхнув кудряшками, – видимо, прониклась напряженной атмосферой этого утра.

– Гадость эти твои уроки и правила! – выпалила она. – Я хочу играть!

Мне понадобилось призвать на помощь все свое самообладание – и я его призвала, пока сердце гулко колотилось под тугим корсетом.

– Сейчас мы займемся уроками, – проговорила я, ровняя голос. – А потом ты можешь помочь Эсси с ее домашними делами. Не знаю, что там у нее намечено, но кажется, сегодня надо будет удалить сердцевинки из яблок для пирога, которые мы получили от Вудвордов. – С этими словами я встала и покинула столовую прежде, чем Полли успела возразить. Втянуть кого-нибудь в бессмысленный спор – безотказное оружие ребенка, и Полли владела им в совершенстве.

Я собиралась выйти на веранду, но передумала – во внезапном порыве последовала за родителями, поднялась почти до конца лестницы, села там на ступеньку и, расправив юбку, обхватила руками колени.

– Вы требуете от нас невозможного, это какое-то безумие! – Пронзительный голос матери вырвался на лестничную площадку надо мной. Если она и собиралась поговорить с отцом спокойно, самообладание очень быстро ей изменило – нервы у маменьки были взвинчены.

– Этого требуют обстоятельства, – терпеливо заметил отец.