Девушка брата

Подошел, почти упал на колени, подхватил кончиками пальцев подол платья и потянул его вверх, следуя ладонями за ним. Вверх по ногам, бедрам, талии, к груди — приостановившись на скрытых лифом купальника полушариях, и вверх по плечам. Задержал ткань на предплечьях, оставив меня стоять с поднятыми вверх руками, опутанными мокрым льном, набросился на губы.

А он ведь тоже так всегда. Жадно, алчно, будто впервые видел, касался, целовал. Меня. Свою жену.

Подтолкнул своим телом к стене, втер в нее им, не разрывая поцелуя. Избавился все же от платья и будто потрогал, сжал, смял руками сразу везде. Каждый сантиметр вмиг ставшей чувствительной в ожидании ласк кожи.

— Я ж ни слова не сказал этим уродам, — опаляя дыханием влажную, прохладную кожу, — а хотелось врезать за каждый взгляд. Еще и когда ты такая — в мокром платье. Как в первый раз, как я помню…

— Что хочешь в награду? — глядя из-под ресниц.

И снова, почти зарычав, накинулся на губы. Приподнял за бедра, чтоб я обхватила ногами его, притиснулся между ними напряженным пахом. Потерся о промежность, толкнулся, имитируя толчки.

Задыхаясь, я держалась за его плечи. Наши языки столкнулись, переплелись в жарком танце, как и надсадное дыхание. На двоих одно.

Прижимая меня бедрами к стенке, Влад расправился с застежкой лифа и снял его. Горячие шероховатые ладони резким контрастом на охлажденной мокрым спандексом коже.

Склонился, припав губами к сжавшимся соскам. Я выгнулась, прижимаясь сильнее к жадному рту. Упиралась теперь в деревянную отделку только копчиком и лопатками.

Легкий укус на твердой горошинке отозвался внизу живота. Там, где уже горячо и влажно в ожидании. В предвкушении….

Дотянувшись руками, забралась пальцами под резинку боксеров, спуская вниз.

— Подожди…

Отнес меня в кровать. Уложил поперек нее. Вновь прошелся руками по телу — нарочно медленно, заставляя выгибаться, извиваться, чтоб не допустить и миллиметра расстояния до них.

Снял с меня плавки, избавился от боксеров, высвободив упруго дернувшийся член. Подмял меня под себя, вновь нашел губы.

Головка коснулась клитора, я потерлась о нее под хриплый стон в мои губы. Обхватила ладонью член, сжимая. Повела вверх и вниз несколько раз, упирая в свою влажность.

Не выдержав, Влад толкнулся между горячих, истекающих смазкой складочек. Вот так, без презерватива иначе. Полнее, слаще.

Как-то только теперь, после свадьбы, когда мы впервые занялись сексом без защиты, дошло, почему он так на ней настаивал. Не хотел, чтоб забеременела не женой. Пусть любимой, пусть невестой, но не женой. Чтоб не испытала и капли пусть и эфемерного, учитывая, как все между нами, но унижения от беременности вне брака.

Не как его мама, ведь я не любовница, а все равно….

Вышел и резко на полную длину обратно. Перевернул, усаживая на себя верхом. Накрыл большим пальцем клитор, надавил…

Не отвести глаз, от полыхающего взгляда — не желанием, не похотью, не голодом… Не знала, не смогла бы описать, как именно Влад на меня смотрел. Только чувствовала, что горю огнем, теряю голову.

Медленно двинула бедрами вперед, назад до упора. Приподнялась немного и опустилась, насаживаясь на член, потираясь клитором о подушечку кружившего по нему пальца.

Провела руками по неистово вздымающейся, покрытой мягкими волосками груди.

Опять так повела бедрами.

Влад рывком сел, прижимая меня к груди, удерживая от движений. Нашел губы.

— Не хочу, чтоб заканчивалось.

— И я тоже, не хочу.

Приподняв за бедра, резко насадил до упора. И снова, задавая темп. Лишь несколько секунд, пока выдержка не изменила ему. Опрокинул меня на спину, вжал собой в матрац. Перешел на неистовый ритм, ударяясь бедрами, наполняя до краев, пока мы не кончили вместе.

Глава 50

Мы позвонили моими родителям, еще когда только прилетели. Сказали, что расписались и сбежали к океану. Обиделись ли они? Богдан сказал, что малолетки сообразительнее него — надо было самому так сделать, когда женился на маме. Расписаться, нас с ней «под мышку» и на море. Мама зарделась, как девчонка, и прошептала: «Как романтично». Короче, с подарком им по приезду мы определились.

Попросили пока никому не говорить, расскажем сами, когда приедем. От этих слов, от мысли, что через неделю мы вернемся обратно, стало тоскливо и защемило сердце. Но тогда она, эта неделя, еще была.

Святослав отреагировал так же, как и на новость о помолвке и, смеясь, сказал, что даже совсем не зол из-за трех планируемых на неделе встреч, которые без предупреждения прогуляет теперь Влад.

Алла, кажется, вообще не удивилась, но расплакалась от счастья.

Короче говоря, организовав, чтоб никто из родных не волновался, мы отбросили все, кроме нас двоих, под жарким солнцем, в теплых голубых водах океана, среди пальм и наглючих гомонящих попугаев, так и норовивших стырить еду, если рискуешь перекусить на улице.

Водоворот секса, счастья, приключений — ведь побывали мы везде, где только можно — захватил и унес от реальности.