Девушка без недостатков

— Вот те на! — воскликнула Алина Владимировна. — Саша! Да фиг с этим Сашей! У нас теперь Руслан!

— Не хочу! — Лиза надула губки. Потом увидела в зеркале физиономию таксиста, быстро представила, как сейчас выглядит — с губами-варениками и щеками объевшегося хомяка, — и улыбнулась.

— Капризная девчонка!

— Сердцу не прикажешь.

— А ты прикажи! Где он, твой Саша? Сама же говоришь — не звонит. И не вспоминает о тебе. Не приходит. А Руслан — на руках готов тебя носить. Ночевать у твоего подъезда. Бриллиантами тебя усыпать.

— Ого, — удивилась Лиза. — Это он тебе сам сказал?

— Что-то подобное.

Сообщение о бриллиантах вроде бы несколько смягчило гордый нрав девицы. Она призадумалась. Во всяком случае, так казалось внешне. На самом деле Лизой вдруг овладела мысль, простая и естественная, странным образом избегавшая до этого посещения ее хорошенькой головки. Она представила себе, что Руслан влюбился в нее точно так же молниеносно и непоправимо, как она влюбилась в Валдаева. Ведь Лиза никак не могла объяснить (разве что действием пресловутых феромонов), почему она околдована Александром, почему его прекрасный образ терроризирует ее последние дни, почему она грезит о почти незнакомом парне? Так же и Руслан — ничего не мог с собой поделать, хотел только Лизу, и ее одну.

Как только Лиза сопоставила собственные ощущения с теми чувствами, что, наверное, охватили сейчас Руслана, она наконец-то прониклась состраданием к бедняге.

— Ах, мама! — воскликнула она, смеясь. — Хорошо, я буду милой, буду веселой!

И чмокнула Алину Владимировну в нарумяненную щечку. Мамуля посмотрела на дочь несколько озадаченно.

Радостен труд коммерсанта, подсчитывающего богатую дневную выручку! Приятно и исполнено горделивого восторга его лицо! Трепетны пальцы, ласкающие купюры, нежны прикосновения!

В фирму «Поможем!» опять, повинуясь непонятной природной закономерности, повалил народ. Валдаев и Здоровякин взволнованно метались по городу, решая проблемы клиентов. Их джип мелькал, как Фигаро, то там, то тут, проносясь по дороге серебристой молнией. Дела попадались нетрудные, и клиенты были, как на подбор, исключительно удачные: они оптимально сочетали в себе денежность и эмоциональность, то есть относили свои проблемы к разряду непоправимых и готовы были щедро оплатить услуги избавителей в случае благополучного исхода.

Сыщики выступили амортизатором в разборе нескольких автомобильных аварий, сведя стороны к разумному консенсусу, успокоили пару нервных дам и одного ревнивого мужа.

Неделя деловой суеты принесла больше морального удовлетворения и материальной выгоды, чем три предыдущих месяца. В парнях взыграла гордость, они вновь почувствовали себя нужными, да и деньги приятно грели карман.

— Ну что, по домам? — с надеждой спросил Валдаев, перетягивая резинкой плотную пачку сторублевок. — Смотри-ка, ночь! Мы, однако, засиделись, мой южнокорейский блинчик!

— Так поехали, — кивнул «блинчик», накидывая пиджак.

— Куда?

Глаза Валдаева сияли пронзительной чистотой и непониманием.

— Туда. К тебе, — пояснил Илья.

— О, нет! — взмолился Саша. — Только не ко мне! Здоровякин! Ты храпишь, как дивизия беременных.

— А ты храпишь, как… Как…

— Не напрягайся! Все равно ничего интересного не придумаешь. Изобретательные метафоры — не твои удел.

— Пошел ты!

— А твои носки сорок не знаю какого размера, что ежевечерне занимают весь полотенцесушитель, меня достали хуже пареной репы!

— Какая изобретательная метафора! А твоя Пульсатилла истоптала мне всю поясницу!

— А плеер, на котором ты вчера уместил свою жэ, перестал работать!

— А не надо было оставлять его на табуретке в кухне! Сказал бы лучше спасибо, что я мою за тобой грязные тарелки!

— О боже, послушайте! Вымыл-то всего две штуки неделю назад, а пафоса!

— Не две! Не две!

— Домой тебе надо, Илюша! Совесть-то не замучила? Там Машка с тремя детьми уродуется.

— Там все нормально. Мама меня информирует. И денег я передал.

— И все равно, езжай-ка ты, Илья, домой. Нельзя так поступать. Не по-мужски это.

Обвинение в недостаточной мужественности было гораздо серьезнее претензий по поводу необъятности носков. Минуту Здоровякин смотрел на друга внимательно и задумчиво, нехорошо прищурившись. То ли взвешивал, куда двинуть, то ли обдумывал, на самом ли деле его поведение такое свинское, как утверждает компаньон.

Под этим тяжелым взглядом Валдаев напрягся, нахохлился. Он понимал, что если Илюша решит подкорректировать пейзажик на его симпатичной мордуленции, тоне спасет никакой блок, никакая реакция, никакой прием рукопашного боя. Увесистая карающая длань громилы Здоровякина обязательно достигнет цели.