Девственница (ЛП)

Прежде чем она смогла вспомнить ответ на третий вопрос, он вошел в нее одним яростным толчком. Она закричала в свою руку, когда он проник в нее анально. Ей показалось, что горящее лезвие рассекло ее тело пополам от шеи до колен. Его губы были у ее уха, и она услышала, как у него перехватило дыхание в экстазе. Ее боль была его удовольствием, говорил он. Так что, несомненно, сейчас он испытывал величайшее удовольствие в своей жизни, поскольку она никогда не испытывала такой боли. Этому не было начала и конца, и все, что она знала - это чистая паника, что будет чувствовать себя так вечно. Он кончил в нее.

И тогда все закончилось.

Он покинул ее тело и поцеловал в шею. Элли стояла неподвижно, когда он вышел из душа. Она медленно опустилась на пол душевой кабинки. Из небольшого пореза на руке текла кровь. Широко раскрыв глаза и не узнавая собственного тела, она гадала, откуда тут взялся порез, чья это рука и почему она кровоточит. О, это ее рука. Конечно, ее. И порез от зубов. Она прислонилась к стене и укусила себя за руку. Глупышка.

- Элеонор? Так и будешь стоять там весь день? - Сорен открыл душевую кабину и посмотрел на нее, сидящую, прижав колени к груди, с окровавленной рукой, вода хлестала по ней, как шторм, которого она не замечала.

Она подняла на него глаза.

- Я забыла свое стоп-слово.

***

Элли повернулась и посмотрела на Кайри, которая смотрела на нее широко раскрытыми от ужаса глазами.

- Вот так, - ответила Элли.

- Что? - прошептала Кайри.

- Ты сейчас смотришь на меня точно так же, как он смотрел на меня, когда я сказала ему, что забыла свое стоп-слово. Я никогда раньше не видела такого выражения на его лице. Не думала, что можно шокировать Сорена. Нет, это был не шок. Это был ужас.

- Я могу в это поверить, - выдохнула Кайри. - Что он сделал, когда понял, что произошло?

- Он выключил воду, и раскрыл полотенце. Он держал его распахнутым и ждал. Я встала и подошла к нему. Какая, должно быть, из нас тогда была пара! Он уже одетый - колоратка и все такое. И обнаженная девушка, мокрая, в одном белом полотенце. Он взял меня на руки и понес в свою спальню. Он ничего не сказал, ни слова. Он вытер меня, проверил на разрывы или кровотечение. Ничего не было, если не считать руки. Он продезинфицировал порез на руке и налепил пластырь. Кажется... кажется, я тогда рассмеялась - когда он накладывал пластырь. Я спросила его, почему у него нет пластыря Снупи. В детстве они были моими любимыми. Я так радовалась, когда царапала колени или локти, потому что тогда у меня был повод прикрыться пластырем Снупи. Так или иначе... - Она остановилась и перевела дыхание. - Он помог надеть мое белье, и одну из его белых футболок. А затем обнимал, сидя в кресле. Он обнимал меня, а я обнимала его. И мы не говорили о произошедшем. И нам не нужно было об этом говорить. Этого больше не произошло.

- Никогда?

- Не пойми меня неправильно, он причинял мне боль. Много боли. Но никогда таким способом. И всегда получал мое четкое согласие, прежде чем попробовать что-то новое. Но даже когда ты соглашалась, ты по-прежнему не знала, на что именно.

- Похоже на вступление в религиозный орден. Еще до того, как я сюда попала... Я понятия не имела, во что ввязываюсь.