Девственница для олигарха

Но он неожиданно обернулся.

Смерил меня оценивающим взглядом, будто бы что-то решал для себя, а потом так же коротко и жёстко сказал:

– Хорошо. Поехали.

Глава 13

Мы заходим в дом и углубляемся в гостиную.

Мягкие диваны, ковёр в виде шкуры на полу, камин. Я поражаюсь тому, как в этом доме уютно и тепло. А ещё говорят, что мужчины не умеют создавать уют!

Я оглядываюсь по сторонам, и меня осеняет мысль, которая до этого не приходила мне в голову: а может быть, в этом доме женское присутствие не чудится, а есть на самом деле?

Вдруг существует некая миссис Роджерс, обязательно красотка и фотомодель? И конечно, у неё есть учёная степень. А ещё она занимается гимнастикой, организовала несколько благотворительных фондов, а по ночам она борется с преступностью, подобно женщине-кошке. Вот такая женщина должна быть у Дэвида Роджерса.

А я – даже не самозванка, претендующая на её место. Я просто покупка, которую используют и выбросят.

На один раз.

Как в полусне подхожу к дивану в гостиной, почему-то именно к нему, хотя хозяин дома ничего мне не говорит.

Сердце сдавливает от боли, и я дышу чаще, чтобы чуть его успокоить. Я сама во всем виновата, сама все испортила – винить больше некого. Но осознание этого не помогает, глаза отчего-то начинает щипать.

– Не нужно плакать, – взглянув на меня, говорит Дэвид жестко и почти раздраженно. – Это не так больно, как принято считать.

Я не успеваю понять, что значат его слова. Не успеваю что-либо спросить.

Его палец прикасается к моей щеке, не для того, что подарить ласку. Он будто что-то стирает, и я запоздало понимаю, что это слезы, глупые слезы, и он подумал…снова подумал не то.

– Дэвид, это совсем не…

Он не дает мне договорить.

Запрещает жестким взглядом.

А потом мое платье начинает скользить по моим плечам. Мягко сползает с бёдер, и я остаюсь в трусиках, чулках и туфлях.

Ему нравится?

Надеюсь, ему нравится то, что он видит?

Я не знаю ответа. Не могу прочитать его по взгляду, как раньше. К тому же, у меня на это просто нет времени.

Дэвид разворачивает меня спиной к себе.

Дергает вниз мои трусики.

Отстраненные движения, резкие, в них нет былой нежности. Но мне не страшно. Я лишь прикусываю губу, когда он заставляет меня упереться в спинку дивана руками, прогнуться в спине и проталкивает мне ладонь между ног.

– Хорошо, – сухо комментирует он, почувствовав влагу.

Да, несмотря ни на что, я хочу его до безумия. До белых пятен перед глазами. До молчаливого крика отчаяния и обиды, когда он убирает руку, решив, что можно обойтись и без ласки. И я слышу шорох фольги от презерватива.

Вот так…

Вот так это и произойдет…

Без возможности видеть его в эту минуту, без возможности к нему прикасаться, без возможности чувствовать его дыхание на своей шее и без шанса его обнять.

Я чувствую себя раздавленной, но продолжаю покорно стоять.

Не потому, что должна.

А потому, что хочу даже этого. Даже так. Главное – с ним. Главное, чтобы не передумал.

Его ладонь нажимает на мою поясницу, заставив прогнуться сильнее. И я делаю так, как он хочет. А еще расставляю шире ноги, когда его колено настойчиво этого требует.

Он молча требует.

А я молча его умоляю.

Пожалуйста…. Пожалуйста, Дэвид…

Наверное, каким-то образом он слышит мои мольбы, потому что я чувствую, как по моим складкам начинает скользить упругая головка, но член не проникает внутрь.

Гладит, давая время привыкнуть.

Даже в злости, он все равно думает обо мне. Даже если сам не осознает этого.

Эти мысли помогают расслабиться.

Но не избавляют меня от крика, когда с резким толчком член проникает в меня. Дышать тяжело, боль такая, что кажется, легче скончаться прямо сейчас, а он…

Не обращая внимания на мои инстинктивные попытки отодвинуться, отползти, обхватывает мои бедра пальцами и начинает вбиваться. Глубоко. До упора.

Когда кажется, что я не выдержу, не смогу, слышу голос, который дает мне подсказку:

– Не дергайся. Расслабься и дыши. Так тебе будет легче.

Хнычу, потому что легче ничуть не становится. Хватаю ртом воздух. Пытаюсь расслабиться, но как?

Как, если его член слишком большой и напористый? Без остановки… размеренные толчки…

И неожиданно я чувствую его пальцы у себя между ног – прикосновения не такие, как раньше. Легкие, едва ощутимые, они создают такой резкий контраст с толчками члена, что я обескураженно выдыхаю. И стону, и начинаю насаживаться на них, чувствуя, что становится легче, легче. Легче дышать, легче принимать в себя член.

Но большее облегчение дарит мысль, что ему не все равно. Несмотря на злость, которая не утихла, ему не все равно, что я чувствую.

Мне наконец-то удается расслабиться, довериться ему, тело привыкает к наполненности и начинает принимать погружение без резкой боли, а с толикой смутного удовольствия.

А пальцы… пальцы как будто рисуют крылья нежной бабочки на моем клиторе. И именно так я себя и ощущаю сейчас – бабочкой, которая пытается взлететь…

– Дэвид… – вместе со стоном срывается имя.