"Девочка в реакторе" (СИ)

Сергей, с трудом сдерживаясь, чтобы не опрофиниться перед сослуживцами, отыскал палаточный медпункт. Потянув за продолговатые белые деревяшки-пуговицы, он расстегнул вертикальный ряд до пола и прошел в темный тамбур.

Полусвет лился из шатра палатки.

Пустота и чистота.

Лейтенант подошел к стоящему сбоку от окошка деревянному столику, накрытому марлей. Слегка приподнял ее и принялся исследовать многочисленные баночки и скляночки со всевозможными лекарствами.

“Здесь должен быть активированный уголь…”

Но его, как назло, не оказалось.

“Проклятье! Медпункт батальона радиационной разведки…”

— Что, занимаешься спортом?

— Ага. Гажу в душу унитазу.

— Счастливчик! Не успел в Чернобыль попасть, все унитазы обосрал.

Пока остальные на завтрак поедали кашу, стуча ложками об металлические чашки, лейтенант, боясь попасть впросак и быть осмеянным, скромно жевал корку черного хлеба и пил горячий чай.

В импровизированную столовую, выпятив грудь, вошел начальник медицинской службы батальона — такой же лейтенант из запаса, только старший.

На гордо расправленных плечах заблестели погоны с изображением змей.

— Прошу прощения, но вы не подскажете, где в данном месте можно отыскать активированный уголь?

Начальник приподнял бровь:

— У нас его нет.

“На пятьсот человек нет ни одной таблетки?!” — Сергей мысленно схватился за голову.

— Черт бы вас побрал вместе с вашей АЭС… — прошипел он сквозь сжатые зубы.

“В сортир опять хочется… Что же делать?..”

Колонна бронированных машин уже дожидалась своего командира, пока тот, покинув палаточный городок, размышлял над тем, где бы справить нужду.

“Такое ощущение, будто я проглотил круглую оборонительную гранату, “лимонку”, с радиусом разлета осколков двести метров…”

— Товарищ лейтенант, вы где были? Мы вас уже заждались!

— Поехали!..

На стоянке в Чернобыле потуги отступили.

— Следующий маршрут — Рыжий лес-2.

Живот предательски заурчал.

“КА-РА-УЛ!!”

“Что сейчас будет!!”

Марина, сидящая рядом с ним, пыталась подавить насмешливую улыбку. Золотистые локоны свисали из-под бледно-зеленой треуголки. Спустив ноги в темно-коричневых кожаных сапогах, она бормотала что-то себе под нос, не обращая внимания на муки лейтенанта.

— Ты почему не носишь респиратор?

— Мне в нем душно.

— Ты у нас, получается, бессмертная.

— Все там будем.

Машины, как назло, ехали по центральной улице одна за другой.

“Да и ребят просить остановить… ну неудобно как-то!..”

“Ладно, черт с ним, потерплю!..”

Бронированная машина свернула с трассы.

“Вот оно! Сейчас остановимся — и тогда…!”

Дозиметрист спрыгнул с броника, перехватывая на ходу дюралевый держак с зондом, и сделал несколько шагов к кустам.

“Ну! Не тяни ж ты…!”

Спрыгнуть с машины, сказать “подождите”, зайти за куст, снять штаны и — о-о-о!..

— Двадцать девять миллирентген в час!

Сергей аж побелел.

“Зайти за куст, снять штаны и присесть, свесив яйца на 29 миллирентген в час…”

“Это же немного… совсем немного…”

— Что, не вышло облегчить душу?

Он поднял голову и наградил девчонку с золотистыми локонами испытывающим взглядом.

Марина сидела на верху бронированной машины и улыбалась.

— Поехали… — проскрипел зубами Сергей.

“А если с броника? Рукой за скобу, а задницу свесить за броник — полтора метра высоты…”

Вертикальный кормовой лист брони — расписанный веером разлетающихся “осколков”…

— ПОЕХАЛИ!

— Да ладно тебе, изнемогать. Ближайшие кусты — и дело сделано!..

— Опустив свое “приданое имущество” на двадцать девять миллирентген в час?! — шепотом прошипел лейтенант. — Ну уж увольте, мне мои потроха еще дороги…

Марина захихикала, поведя плечами:

— Знаешь, я представила себе это дело, и теперь не могу удержаться…

— Смейся, смейся! Хорошо смеется тот, кто смеется последним!

Она озорно улыбнулась и отвернулась.

Глава XVIII

— Ну вот смотрите, — рослый темноволосый безусый мужчина, расстелив карты с изображением атомной станции, водил пальцем по плотной бумаге, — вам предстоит проложить ста тридцати шести метровый тоннель под четвертым блоком, провести по нему коммуникации и уложить рельсы для вагонеток. Необходимо построить холодильную камеру под реактором на тот случай, если он провалится.

Тимофей, сложив руки на груди, пристально наблюдал за происходящим.

Стены небольшого помещения впитывали каждые слово и звук. Дымовая пелена окутала комнату, специально выделенную для министра угольной промышленности.

И он, и его помощники, не переставая, курили одну сигарету за другой.

Впрочем, как и все, кто работал в Чернобыле.

— Радиации в этом месте, — чиновник постучал пальцем по схеме четвертого блока, — немеренно, так что, ребятки, вы под большим ударом. Долго находиться там нельзя, поэтому мы разделили сутки на восемь смен по три часа каждая. Как только сообщат, что ваша смена окончена, немедленно уходите оттуда! Все ясно?

— Ясно!

— Даем вам два месяца. Ни днем больше!

— А теперь — вперед!..

— Наворотили они дел, мама дорогая, — сообщил Тимофею его коллега, когда они вместе с остальными вышли на улицу.

— Это могло произойти где угодно.

— Говорят, за рубежом было нечто подобное.