"Девочка в реакторе" (СИ)

…— Мой муж рассказывал мне об одном инциденте, который произошел у него в штабе. Один из новоприбывших, молоденький солдат, внезапно умер. Остановка сердце. Так в справке о смерти написано. Несчастный случай. Сердце не выдержало. И такого, как было в Чернобыле, везде и вокруг. Новоприбывшие убывают в гробу, а старшие схватывают максимальную дозу и начинают болеть еще сильнее.

— Но мы же знали, на что подписываемся. Кто теперь виноват-то?

Марина вытащила зажигалку, щелкнула ею пару раз и поднесла маленький огонек к сигарете.

— Вот именно — никто!

— Зато нас щедро поблагорят…

— Ты здесь из-за денег?!

Марина покрутила головой:

— Нет. Я же солдат, выполняю свою работу. Просто нас каждый день соблазняют деньгами. А разве они способны исправить то, что разрушила эта станция, принеся с собой беды и несчастья?

— Но не все же так потеряно…

…Марина выплыла из своих воспоминаний. Она прошла на кухню, налила в обычный железный, разрисованный своеобразными узорами, чайник и повернула кнопку в левую сторону. Спираль нехотя отреагировала, затем начала нагреваться. В холодильнике царила идеальная пустота.

Видимо, Паша вынес все, что бабушка завещала ей и ее двум детям. Хорошо, что хоть дом остался на месте. Он находился в деревне, в нескольких километрах от Харькова. Пришлось ехать длинными путями, проезжая мимо заполненных людьми улиц. Марина взмокла, ей хотелось раздеться и упасть на постель, чувствуя, как приятная прохлада остывает разгоряченную от жары кожу.

— Отдыхаешь?

Марина резко распахнула веки. Перед ней стояла высокая девица с длинными черными волосами с переливающимися на солнце прядями. Незнакомка щеголяла раздетая, были прикрыты лишь самые интимные места. Она отошла подальше от Марины и провела рукой по столу, будто собирает хлебные крошки в ладонь.

— Кто ты…?

Глаза цвета мартовского неба засияли. На бледном лице появилась кривая усмешка.

— Я вполне обычный человек. — Незнакомка демонстративно сложила руки на груди. — Вот только принимать меня не хотят. Что я им такого сделала? Я всего лишь одна из них, не более.

Марина поморщилась и, отвернувшись, прихватив тряпку, перенесла свистящий чайник на небольшой столик рядом с мебельным гарнитуром.

— И что ты хочешь от меня? — она уже смирилась с приходом сумасшедшей девицы. Ее волновали совсем другие заботы.

— Я хочу заключить с тобой сделку.

— Не поняла…

— Я в курсе твоих проблем, — незнакомка начала медленно подходить к Марине, сверля ее взглядом. Среди пронзительной синевы блестели огоньки злорадства, — ты ведь ищешь своих детей, да? Ни милиция, ни государство тебе не помогли. Твой муж обставил все так, как будто тебя больше нет. — Девица щелкнула пальцами. — Исчезла, растворилась! А я знаю, где твои дети, поэтому я хочу заключить с тобой сделку. Ты победишь меня, а я отдам твоих детей. Ну, что скажешь?

Марина молча вытерла кухонный стол, слегка задев плечом незванную гостью. В голове крутились разные мысли. Лишь один вопрос ее мучил: как эта девица нашла ее дом, что она здесь делает — паранормальные байки мало кого заинтересуют — и кто она вообще такая. Марина отбросила мокрую тряпку и в очередной раз повернулась к незнакомке. Та терпеливо ожидала ответа, поджимая губы.

— Единственный вопрос, — Марина выдержала настоящую драматическую паузу, — даже два. Во-первых, я тебя толком не знаю — кто ты, что ты и зачем вообще пришла в мой дом. А во-вторых… если я соглашусь, то где гарантия, что ты меня не обведешь вокруг пальца? Кто знает, какие тараканы у тебя в голове.

— Ты самый сильный человек. Мне как раз такой и нужен. Я хочу расшевелить человечество, заставить его страдать, как я страдала. Глаз за глаз, зуб за зуб, все по-честному. Но и у тебя есть в этом заинтересованность: твои дети. Я же говорю, обычные люди тут вряд ли помогут. Они самые ленивые существа из всех, кого я видела. Каждый трясется о своей шкуре. И я бы не пришла к тебе домой, чтобы наврать. Я тебе, как самый честный член этого общества, предлагаю заключить со мной сделку, в конце которой ты получишь своих детей.

Меня все называют Кошмаром. Я то создание, что приносит смерть невинным людям. Чтобы не умереть, мне приходится писаться чужим негативом — страх, отчаяние, уныние и боль. Столько людей погибло только чтобы я сама не умерла. Ты думаешь, что это приносит мне удовольствие, истинное наслаждение, как секс? Нет. Я устала, но отказаться от подобного не могу. Ты можешь мне не верить, твое право. У тебя есть два выбора: либо согласиться, либо отказаться. В случае последнего ты никогда не отыщешь своих детей.

Я больше не хочу страдать, но и остановиться не могу.

Марина внимательно выслушала девицу и сложила руки на груди:

— А я ведь тебя помню. Еще тогда, в Чернобыле, ты не давала мне покоя, да и другим людям тоже. Мы вынуждены были ходить с автоматами, лишь бы на нас никто не накинулся. А теперь ты находишь меня здесь, в Харькове. Неужели ты решила стать хорошей девочкой и слушаться старших?

Кошмар осмотрелась, а потом снова вонзила взгляд в нахмуренную девушку.