Девочка в подарок

Постепенно мужики перекочёвывают в гостиную. Брага садится в кресло. Закидывает ноги на столик, но почти тут же меняет позу. Вскакивает. Сгребает в сторону какие-то журналы, пачку пригласительных, подаренный отцом кортик, пестрые буклеты…

– Что-то случилось?

– Да! Алла Григорьевна! – орет Брага. – Алла Григорьевна-а-а!

Домработница забегает в комнату, заполошно прижимая ладонь к груди:

– Да?

– Где бант?

– К-какой бант?

– На столе лежал бант. Из золотистой атласной ленты.

– Ах… Так я его выбросила. Что, не надо было?

Брага дергает головой.

– Куда выбросили?

– В мусорное ведро. В кухне. Я…

Арсений срывается и почти бегом бежит в кухню. Широко распахивает дверь шкафчика под мойкой. Снимает крышку с ведра. Бант лежит, придавленный сверху какими-то отходами. Луковой шелухой, мясными обрезками, всякой гадостью... Брага брезгливо стряхивает это дело. Достает злосчастный бант. И вроде понимает он, что его действия… ну, какие-то ненормальные, что ли? Но ничего с собой поделать не может. Этот бант – все, что ему осталось от Манюни. Все! И больше ничего нет…

Он откладывает изрядно помятое украшение в сторону и опирается широко расставленными ладонями на столешницу. Это безумие. Абсолютнейшее… Рыться в мусорке.

– Браг, может, давай мы тебе новый бант подгоним?

Арсений сглатывает.

– Отвали.

– Я серьезно. Этот бант моя помощница где-то купила. Я могу спросить, где, и если он так тебе понравился…

– Слушай, я же попросил! Хоть ты не трави душу. Вы… – исправляется Брагин, глядя на выстроившуюся в ряд изрядно прифигевшую от его поведения троицу. Антон присвистывает.

– Все с тобой ясно, дружище. Влип ты по самое не балуйся.

– Не выдумывай ерунды.

– Тогда что с тобой происходит? М-м-м?

– Ничего. Понятно? Ничего со мной не происходит. – Арс зарывается ладонью в волосы. – Просто откат. Знаешь, как после пьянки, когда вечером сильно хорошо, зато наутро очень плохо?

– Так похмелись.

– Не могу. Все закончилось.

– Вот как? А почему?

– В каком это смысле?

– Ну, если тебе так хорошо было, почему все закончилось? Девочка тебя послала? Ты ей надоел?

– Да нет. – Брага как будто вскидывается. Пересекает комнату. И возвращается обратно.

– Так позвони ей, если тебя так кроет. Глядишь, насытишься – надоест. А нет… Тоже вариант. Женишься, порадуешь отца. Тем более о такой невестке он даже мечтать не мог.

– Да я назло ему теперь никогда не женюсь, что ты несешь?! И что значит «о такой»?

– Ну… Породистой. Из хорошей семьи. Со степенью, опять же!

– Какой степенью? – настораживается Брага.

– Какой-какой. Ученой, – изумляется Марат. – Постой… А ты что… вообще ничего не знаешь?

– Ну… Папа у нее военный. А она в институте учится. Я Мане больничный делал, чтобы ее не вытурили. Дурдом…

Марат прячет лицо в ладонях. Из его горла вырываются странные звуки.

– Не знаешь, что с ним? – удивляется Антон. Брага лишь передергивает плечами и еще больше мрачнеет. И тут Панаев разверзается оглушительно громким хохотом.

– Какого черта… Может, объяснишься, наконец?!

– Папа вое-е-е-енный. В институте-е-е учится… Ой, я не могу. Ты сколько был с ней? Неделю? И за это время так ничего о ней и не узнал?

– В каком смысле? – Брага недобро сощуривается. Марат, не желая его бесить, всеми силами старается взять себя в руки, но как это сделать, когда…

– Папа-военный у нас аж целый адмирал, Брага. А девочка твоя не учится в институте, а уже несколько лет в нем преподает. С успехом, надо сказать. Даже кандидатскую пишет. Ты бы хоть погуглил ее, страдалец.

– Ты же шутишь, правда? – Брага все же тупит. Да и Назар с Антохой выглядят несколько… удивленно.

– Да нет! Съезди к ней. Вам бы не мешало все обсудить.

– Нет. Слушай, ты что-то путаешь. Если все так, как ты говоришь, зачем бы ей вам продаваться?

С губ Панаева срывается очередной смешок.

– Лучше спроси у нее, брат, правда. Я…

– Ты хочешь в табло?

– Я не хочу тебя расстраивать. Твоей женщине это, может, и сойдет с рук, а мне…

Твоей женщине… Брага даже дергается, когда это слышит. Его женщине… Надо же, как звучит.

– Говори! – рычит он.

– Ну, смотри. Ты сам напросился. Я тебя предупреждал.

– Давай уже!

– Все дело в обезьянах…

Глава 18

– Я думал, она студентка.

– Это Марфа так сказала? – удивляется Марат.

– Может, хотела, чтобы ты думал, будто она моложе? – пожимает плечами Антон. – А что? Бабы повернуты на своем возрасте!