Девочка в подарок

Телефон мигает входящим сигналом. Сообщение от матери Брага пропускает, не открывая. Сообщение Марата просматривает.

«Колись, угодили?»

«Ага», – набирает в ответ Арс, не надеясь, что до утра ему кто-то ответит. Но сообщение приходит тут же.

«И как она? Ну, то есть как тебе? Есть какие-нибудь отличия?».

Арсений отбрасывает телефон. Обсуждать такое с другом он не намерен. И пусть раньше он не видел в этом ничего плохого, теперь все иначе. Богомолиха слишком чистенькая, для того чтобы ее пачкать похабными обсуждениями деталей.

Так, стоп! Но таким образом он вроде как подтвердил, что у них было! Получается, она может преспокойненько свалить утром, не отработав.

Девица опять переворачивается. Закидывает ногу на бедра Арсу и, еще чуть-чуть повозившись, для удобства укладывает головешку ему на грудь. Ладно… Пока он не будет ее трогать. Но это не означает, что Арсений не напомнит ей о своих правах утром.

Спит Брага всегда чутко, привычка с интернатского детства. Интернат у него хоть и был непростым, британским, порядки там царили, как и в любом другом закрытом заведении для мальчиков. Расслабляться не приходилось даже ночью. Так что он просыпается ровно в тот момент, когда с губ Богомолихи срывается первый задушенный стон. После чего она резко затыкается, настороженно прислушиваясь к тишине, а убедившись, что Брага спит, крадучись сползает с кровати. Яркий свет, льющийся в незашторенное по забывчивости окно, подсвечивает ее кожу золотом. Богомолиха наклоняется, судорожно шаря по полу в попытке найти платье. Брага переворачивается на бок и, подперев щеку ладонью, глумливо интересуется:

– Далеко направляешься?

Девица резко выпрямляется.

– О-о-ох.

– На твоем месте я бы не делал резких движений.

– Спасибо. Не буду.

– Кажется мне, ты собралась слинять, прихватив кое-что мое.

– Что?! Я не воровка! – Богомолиха оборачивается. Косметика поплыла. В глазах детская обида.

– А мне помнится, у тебя осталось кое-что, принадлежащее мне.

– Я… все отдам, – Богомолиха шумно сглатывает. – Просто не сейчас. Я… не очень хорошо себя чувствую.

– Ну а ты как думала? Если пить все, что горит…

– Я всего лишь один стаканчик пропустила. Для смелости! Не каждый же день мне приходится…

– Ложиться под незнакомых мужиков?

– Не думаю, что вы имеете право меня обсуждать. Да, ситуация щепетильная. Но у меня не было другого выхода.

– Что ж ты такая неоригинальная, а? – вздыхает Брагин. И весь его интерес проходит, как не бывало.

– Почему сразу неоригинальная?

– Да потому что у каждой плечевой на трассе имеется такая история. Признаться, учитывая твое больное воображение, я рассчитывал на более креативный рассказ.

– А вот не надо меня оскорблять!

– Да это ж комплимент, что ты?

– Другим делайте такие комплименты. А мне не надо.

– Ты права. Хорош разговоров. Иди сюда. И руки опусти… Хочу, знаешь ли, рассмотреть свой подарок в деталях.

– Да бросьте, в нем нет ничего особенного! Уверена, вы видели и лучшие… хм… экземпляры.

– Ну почему же? Грудь у тебя вполне ничего. Полная, мечта всех мужчин…

– А вот и нет! Вы знали, что у наших предков большая грудь была вообще не в почете?! Например, у приматов молочная железа увеличивалась лишь у кормящих матерей. А кормящая мать – что? Правильно! Не годилась для того, чтобы зачать снова. Вот поэтому обладательницы пышных форм были у самцов не в почете… Правда занятно?

– Супер. Мне несказанно повезло. Я как раз не собираюсь никого зачинать, – бормочет чуток охреневший от такой лекции Брага и в одно слитное, хищное какое-то движение спрыгивает с кровати.

Глава 5

Господи, какой он огромный! Чудовищно сильный. Как-то Марфа имела возможность провести несколько месяцев, наблюдая за гориллами в их естественной среде обитания. В конце концов, приматы до того к ней привыкли, что даже стали идти на контакт. Так вот, когда на нее шел огромный и клыкастый самец, Марфа ощущала примерно то же, что и теперь. Страх. Благоговение перед его силой. И чувство абсолютной беспомощности. Но в то же время, как ни парадоксально, свою власть над ним. Пусть… Пусть рычит и скалится. Она-то знает, что стоит только дать зверю себя обнюхать, чуть его приласкать, погладить по черной кожаной морде пальчиками и пробежаться ладонью по шерсти, как тот становится абсолютно ручным и покладистым.

Так что, кажется, она знает, с чего ей начать. Благо шерсти у Брагина хватает. От природы он здорово волосат. Но, не в пример обезьянам, хорошо пахнет. Марфе даже жаль, что похмелье не дает ей насладиться этим ароматом как следует. Где-то она читала, что для очень богатых людей в специальных лабораториях разрабатываются эксклюзивные ароматы. Признаться, она не очень-то поверила этому поначалу, а теперь вот убедилась. Парфюм Брагина не похож ни на один из тех, что ей доводилось обонять до этого. М-м-м… Стоп! А она?! От нее же разит, как…

– Нет! Погодите!

– Ну что такое опять?! – недовольно морщится Брагин.

– Ничего. Вы, главное, поймите меня правильно. Я не отказываюсь от… сделки. Но… Простите, как я могу вас называть?