Девочка у моря

Саша шла не спеша, пританцовывая и играя маленькой веселой попкой; его старая футболка скорее раздевала ее, нежели делала наоборот.

Догоняя ее, профессор ненужно думал, что ни одна из этих добропорядочных кошелок, что лежали сейчас в своем номере, переваривая сосиски с «пастой», ни за что бы не пошла в город с такими подробностями.

И тем более, не подчеркнула бы их ему.

8

Переговорный пункт находился в нескольких шагах от ворот.

– Вам сразу платить или по факту? – спросил Звонцов у веселого молодого турка, сидящего за стойкой, оклеенной банкнотами всех стран.

– Как хотеть!

Парень протянул руку к магнитоле, убавил громкость сладкой песни, бросил взгляд на молчаливо стоящую Сашу, подмигнул и улыбнулся.

– Можна купить один минуты, два минута, три минут… Можна твоя дочка пусть говорит сколько хотел, потом весь счет разом. Вы же не сбежишь не заплатила, так?

– Не сбегу, – подтвердил Звонцов и обернулся к девочке. – Иди общайся со своим парнем хоть до морковкина заговенья. В смысле пока твоя бабуля не проснется. Я на улице подожду, смущать не буду.

Коротко кивнув, девочка проскользнула в кабинку.

Звонцов вышел, спрятался под ажурную тень уличной пальмы и приготовился ждать.

Саша появилась на удивление быстро – ему показалось, что не прошло даже минуты. Пунцовая, она пошла мимо и остановилась, лишь когда он поймал ее за руку.

– Подожди меня тут, – приказал он. – Никуда не уходи. Я быстро.

Не сказав ни слова, она отвернулась к глухой стене соседнего отеля.

Звонцов расплатился с хозяином заведения – что заняло времени больше, нежели разговор с Омском, поскольку у стойки вдруг образовалась очередь из желающих куда-то звонить – и снова выскользнул в наполненный солнцем зной.

Девочка стояла в той же позе – как по утрам перед морем, только смотрела сейчас не в синюю даль, а в неровно побеленную стенку.

– Идем, – позвал он, тронув ее плечо.

Вздрогнув, Саша обернулась. И Звонцов понял, что краснота ее не от духоты: по кругленькому лицу катились крупные слезы.

Увидев это, он ощутил внезапный прилив ненависти к тому мозгляку, который сначала задурил голову некрасивой девчонке, а потом довел ее до истерики за несколько секунд разговора. Но ничего не сказал, помня реакцию на безобидные слова. А просто взял за мелко вздрагивающие плечи и привлек к себе.

Саша судорожно прижалась лицом к его великолепной гавайской рубашке.

– Ну ладно, ладно, – Звонцов погладил ее по голове. – Не плачь, не порти глаза. Может, у него сегодня плохое настроение. Завтра придем еще раз, позвонишь, все уладится.

– Не уладится, – глухо пробормотала она. – Ни завтра, ни вообще.

Он пожал плечами, не зная, какими еще словами утешить девчонку. А потом предложил, осененный единственно верной – как ему казалось – идеей:

– Времени у нас вагон. Пойдем мороженого поедим! В отеле оно никакое, а в городе должно быть вкусное.

Саша вытерла глаза кулаком.

– Ты мороженое наверняка любишь?

– Люблю, да, – она шмыгнула носом. – Только лучше…

– Что – лучше? – он улыбнулся, поняв правильность хода.

– Если вам денег на меня не жалко…

– Да хоть луну с неба, лишь бы ты не плакала! Что хочешь?

Видя результат, Звонцов испытывал нешуточный приступ великодушия; ему было до невозможности жалко эту девочку с недостойным парнем, суровой бабушкой и родителями, не позволившими взять на отдых мобильный телефон.

– Если можно… купите мне, пожалуйста, рахат-лукума. Мороженое и у нас в Омске клёвое, а восточных сладостей нет. По дороге из аэропорта в какой-то супермаркет завозили, я попробовала – вкусно, жуть! А бабуля жидит, говорит баловство это, питаться надо макаронами, которых в отеле навалом.

Он хотел возразить, что в отельном ресторане много человеческой еды: от тушеных кальмаров до жаркого из почек, а макароны за границей набирает только тот кто в жизни не ел ничего слаще брюквы – но промолчал, подумав что гастрономические вкусы девочкиной семьи не входят в его компетенцию.

Поэтому просто взял Сашу за руку и сказал:

– Идем. Я тут неподалеку видел хороший магазинчик.

9

Скамейку под полосатым тентом овевал ветерок с моря. Было хорошо, почти не жарко и очень уютно.

Саша поглощала рахат-лукум всех найденных цветов: красный, зеленый, желтый, белый… А Звонцов сидел, наблюдал, видел ее лицо и был так счастлив, как уже давно разучился бывать.

– Все, хватит, – заявила наконец она, одну за другой отправив в урну четыре пустых коробки. – Сейчас лопну, вам зашивать придется.

– Сейчас не лопайся, – серьезно возразил Звонцов. – Тут остался целый штабель. Возьмешь с собой – когда съешь, я тебе еще куплю.

– Как я их возьму? – девочка мгновенно погрустнела. – Бабуля же…

– Ох, извини… – он вздохнул. – Не подумал. Придется нести обратно в магазин, не то ты в самом деле лопнешь. А у меня нитки только белые, выйдет неизящно.

– Не надо назад, – Саша встряхнула волосами. – У вас ведь холодильник в номере есть?

– Да, минибар. А что?

– Заберите себе. Пусть у вас лежат. А я буду заглядывать и погрызать помаленьку… вы ведь меня пустите?