Девочка со шрамами. Истории, которые помогают жить

Когда я поняла, что на самом деле там реально история в полтора года, что это полноценная семья на стороне и обман масштаба, который мне даже охватить не удается, потому что это за гранью моего понимания, вопроса о сохранении брака для меня больше не существовало. Я совершенно точно понимала, что не смогу. Никак не смогу.

Состояние было ужасное. До сих пор, когда вижу слово «Доминикана», меня начинает трясти. Там я пережила, пожалуй, самый невыносимый эмоциональный кризис в своей жизни. Тебя буквально разрывает на части, ты видишь своего любимого человека, вот он рядом, но ты не можешь с ним быть, и не потому, что он не хочет, и не потому, что ты не хочешь, очень хочешь, но не можешь. Даже сидеть рядом спокойно не получается, потому что трясет, выворачивает.

При этом рядом дети. У которых праздник, отпуск, приключения, и очень не хочется, чтобы их зацепило. Приходилось постоянно держать себя в руках, изображать радость, счастье, иллюзию семьи.

Когда вернулись, стало полегче. Во-первых, Игоря не было уже 24/7 рядом. Во-вторых, дети тоже расходились по делам, и у меня появилась возможность немного расклеиться. Почему немного? Потому что пришлось искать работу, думать о том, как все обставить с жильем, ну и готовиться к разговору с Игорем, который, казалось, и не помышлял о разводе.

Я бы никогда в жизни больше не хотела переживать подобное. И дело не в самом факте измены. А в том, что за этим всем следует. Склеивание жизни заново, когда ты шевелишься-то с трудом.

Разговор с Игорем был сложным. Хотя подобные разговоры легкими вообще не бывают, невозможно это. Он то просил не горячиться, то переходил в агрессивное наступление, обвиняя Наташу в том, что она и не планировала вовсе сохранять их брак, то вновь молил о прощении. Понадобилось довольно солидное количество времени, несколько месяцев, чтобы Игорь перестал вести себя так, будто ничего не происходит, и подключился к вопросу о подготовке к разводу, разделу и, главным образом, к разговору с детьми.

Как и ожидалось, отреагировали они плохо. Дочь перестала спать, просыпалась посреди ночи в слезах, с криками, звала на помощь. Сын стал проявлять агрессию к сестре и маме.

– Кроме как адом, я назвать этот период не могу. Казалось, что все против нашего расставания. Ну прямо вот все: работа не ищется, с ремонтом во второй квартире, которую мы все время сдавали и куда собралась переехать я с детьми, случается то одно, то второе, то третье, дети сходят с ума, а я… А я мучаюсь чувством вины. За то что не могу простить, не могу сохранить, не могу оставить все как прежде. И это какой-то сюр, потому что виновата-то не я в этой ситуации, сломала все не я, завела семью на стороне не я.