Девочка с острова драконов

– Хотел бы – давно бы съел, а не слушал твою болтовню, глупая девчонка! – воскликнул Наго, с досадой хлопнув ладонью по колену. – Когда снова будешь здорова, я отнесу тебя к людям. А пока ты моя гостья. Благодарности, похоже, я не дождусь, так постарайся, по крайней мере, не доставлять лишних хлопот. 

Сказав это, дракон вышел из хижины. Аби поняла, что обидела его, и ей стало горько, ведь странное существо в самом деле было добрым к ней: спасло от смерти, привело в свой дом. А она повела себя так невежливо. Что сказала бы матушка, узнав об этом? Наверняка огорчилась бы, а то и наказала. Следовало немедля попросить прощения.

Аби выглянула наружу и застыла на месте, позабыв обо всем. Перед ней возник сказочно прекрасный сад. На поляне, залитой солнечным светом, росли цветущие деревья, источавшие дивный аромат. Под ногами стелилась шелковистая трава, радовавшая глаз сочной изумрудной зеленью, а на тех деревьях, что не цвели, висели гроздья странных плодов – Аби раньше никогда таких не видела. Неподалеку бил источник чистейшей воды, прозрачным ручьем убегавшей в лес. Огромные разноцветные бабочки медленно кружились среди листвы.

– Куда это ты собралась? – Наго спрыгнул откуда-то сверху, приземлившись прямо перед девочкой. От неожиданности она вскрикнула. Наго поморщился, и в ярком свете Аби заметила на его носу и щеках россыпь крохотных веснушек, сверкнувших в лучах солнца, как золотой песок. Остатки страха перед оборотнем тут же развеялись: разве может быть страшным тот, у кого нос в веснушках? – Только не начинай снова визжать, у меня до сих пор в ушах звенит от твоих криков. Вернись и ляг, силы могут в любой момент покинуть тебя.

– Я просто хотела принести извинения, – вежливо пропищала Аби, пятясь ко входу в хижину. – И поблагодарить тебя за то, что мне помогаешь.

– А я и не чаял услышать этого, – ответил Наго, прищелкнув языком. – Все же ты не безнадежна, человеческое дитя. Я принимаю извинения и не сержусь на тебя. А теперь вернись в свой дом и не разгуливай по острову, пока я не разрешу!

Голос его прозвучал так строго, что Аби послушно юркнула в хижину и устроилась на своем ложе. Человек-змей оказался прав – она почувствовала себя очень усталой. Вздохнув, Аби принялась разглядывать узор на циновке. Доброе чудище обещало отвести ее к людям, когда будет здорова. Неужели она вернется домой? Нужно скорее поправляться, ведь мама наверняка с ума сойдет от беспокойства, не дождавшись ее в срок. В хижину скользнула обезьянка, увидела Аби и замерла у порога. Аби взяла самый желтый и спелый на вид банан и протянула зверьку.

– Не бойся, обезьянка, я тебя не обижу! – та бочком приблизилась, выхватила банан из рук девочки, ловко почистила его и тут же съела. Потом вдруг запрыгнула на плечо Аби и принялась искать у нее в голове. Аби засмеялась. – Ты будешь моим другом, да?

Обезьяна прочирикала что-то и подергала Аби за ухо. Девочка решила, что это означает согласие и осторожно погладила пушистый бок.

– У одного марсового с корабля, на котором я приплыла, тоже была обезьянка. Ее звали Куло. Наверное, это хорошее имя для обезьяны. Я тебя тоже буду звать Куло. Тебе нравится?

Зверек закричал и спрыгнул на колени девочки, тряся в воздухе передними лапами. Аби подумала, что так Куло выражает радость от того, что у него теперь есть имя.

А в саду неподалеку Наго хмуро выслушивал насмешки Онтонга. Бога удачи весьма позабавило дерзкое обращение девчонки с драконом и то, что величественный Наго оказался в роли няньки.

– Даже я не смог бы сыграть с тобой столь веселую шутку, – говорил Онтонг, смеясь. – Ты пытаешься угодить ей, словно принцессе, а она к обезьяне проявляет больше почтения!

– Она всего лишь неразумное дитя невежественных западных дикарей, – высокомерно отозвался Наго, – но это не повод отказывать ей в милосердии. К тому же болезнь ее несерьезна, и скоро Абигаэл покинет мой остров.

– Для здешних дикарей она чужая, и они ее не примут. Да ты и сам вскоре не сможешь ее отдать, – сказал Онтонг с улыбкой. – Человеческие отродья коварны и хитры. Притворяясь трогательно невинными, они умеют располагать к себе, иначе как бы таким жалким созданиям удавалось выживать в жестоком мире. О, не пройдет и двух лун, как она завладеет твоим сердцем, дракон Наго, потому что ты позволил себе слабость, оставив ее в живых.

Наго, все еще остававшийся в человеческом обличье, сузил золотые глаза. Слова Онтонга задели его и встревожили – пусть он не хотел себе в этом признаться, в них была доля правды. Он и сам думал о том, сможет ли выжить чужестранка среди людей с островов, и сомневался по этому поводу. Придав лицу выражение полнейшего безразличия, он холодно возразил богу удачи:

– Она всего лишь живое существо, к которому я волей случая проявил сострадание. Ни один из людей не значит для дракона больше, чем рыба в море или червь в земле. На Острове Драконов людям не место.