Девочка Рустама

В деле с Давидом надеяться на хорошее мы просто не могли, как бы нам того ни хотелось. За убийство с особой жестокостью, которое Давид не совершал, закон давал «выбор»: до двадцати лет или пожизненно. Одно звучало хлеще другого, но Рустам сказал, что можно было рассчитывать на восемь лет, хотя прокурор и требовал все двадцать лет.

Про отца Рустам и вовсе умалчивал, говоря исключительно о Давиде. С Эльдаром был процесс сложнее, хотя и срок ему грозит меньший. Следствие идет по совсем другим статьям.

— Ты не голодная? Может, покушаешь? — спросила тетя Лиана.

По ее глазам я поняла, что думает она совсем не о еде и даже не о пирогах, которые узорчато заворачивала на сковороде. Просто так было легче переживать ожидание.

— Спасибо, но я Рустама подожду. Вместе поужинаем.

К сожалению, утешительных новостей нет и не предвидится. Разве что скорое появление внуков на свет для тети Лианы было утешением. В остальное время она плакала, заливаясь горькими слезами. Она прятала глаза на утро, но мы все видели.

Я скоро стану мамой и могу ее понять. Сердце болело, но не так сильно, ведь Рустам каждый день возвращался домой. Счастье было в том, что он может это сделать. В отличии от Эльдара и Давида.

Время пробило девять вечера. Звонить мужу я боялась — ему и без звонков было тяжело. На него взвалились все заботы целой семьи. Хорошо, что Максим оказался хорошим помощником в судебных делах и бизнесе и здорово помогал мужу. Лишь в последнюю неделю — и то больше из-за Карины — он взял отпуск. До этого они оба пропадали целыми днями в то время, как мы дома старались создать все условия, чтобы возвращаться домой им было в радость. Единственная радость в нынешней новой жизни.

Тетя Лиана поставила сковородку в духовку. Первый пирог будет мясной — для голодного после суда Рустама. Это в первую очередь. Потом будет мой любимый.

— Поднимайся к себе, деточка. Отдыхай, — в который раз произнесла женщина.

Она переживает, что я все время нахожусь рядом с ней. Только на ночь глядя я позволяю себе лечь. Благо, оставшаяся беременность протекала спокойно, и я могла позволить себе активный образ жизни.

— Я подожду вместе с вами.

Она улыбнулась, поставила горячее греться, словно предчувствуя скорый приезд Рустама, и присела рядом. Почти сразу после этого во дворе послышался шум.

Приехал Рустам.

Мы вскочили со своих мест и синхронно оказались у двери в ожидании мужа и сына… Через долгих десять минут он перешагнул порог. Взглянув на нас, Рустам тяжело вздохнул. Особенно при виде опечаленной матери.

Темный взгляд ласково коснулся меня. Он приблизился — долгожданно, но медленно — и поцеловал нас обеих.

— Сынок… — голос матери дрожал.

— Восемь лет, мама. Давиду дали восемь лет.

Тетя Лиана заплакала, хоть и старалась держаться при сыне. Но плакала она не совсем от горя.

Целые месяцы ожидания, самые страшные предположения и еженедельные заголовки газет, гласившие одно и то же, готовили нас к самому худшему.

«Басманову Давиду грозит двадцать лет лишения свободы…», — вот, что писали они. Из недели в неделю. Каждый раз.

А сегодня Рустам назвал другую цифру. Восемь лет. Тетя Лиана вздохнула, читая про себя молитвы. Молитвы помогают смириться с жизненными тяготами. Эта женщина — тому наглядный пример.

Наконец, спустя четыре мрачных месяца мы услышали хорошую новость.

Хорошая новость… звучит страшно, но это так.

Глава 58

— Мы так долго не были в кино, что в Казани аж три раза сходили! А вы знаете, какое интересное у них колесо обозрения? Именно то, которое в Ривьере находится…

Восхищению Карины не было предела. Будучи маленькими детьми, они с Рустамом и Давидом много путешествовали, но за последние девять месяцев она так отвыкла от своего прежнего образа жизни, что после возвращения из недальнего путешествия не могла остановить свой поток восторга.

— И когда это вы ходили в кино?

Голос мужа прерывает веселые щебетания Карины. Я незаметно с облегчением вздыхаю — Карина очень много говорит. И с приближением родов, когда, казалось бы, волнение должно плескаться через край, у нее все наоборот. По крайней мере, так казалось со стороны.

— В кино? — запнулась Карина.

Ее взгляд лихорадочно заблестел. Я молчала, поедая на завтрак овсянку. Брат с невесткой вернулись вчера, но Карина до сих пор рассказывала обо всем без умолку. Какой там аквапарк, какое колесо обозрения с видом на этот самый аквапарк, да и квартира им досталась с панорамным видом на самый центр Казани, откуда было видно даже мечеть Кул Шариф. Я была рада.

Честно, я была рада. Возможно, в частности потому, что вместе с Кариной эти эмоции разделил и мой брат… они теперь крепко повязаны, и мне не остается ничего, как во всем их поддерживать и оберегать.

Даже несмотря на прошлое.

— Да. Я спросил тебя, когда вы с Максимом ходили в кино.

— В апреле, — сдулась Карина, не отыскав поддержки в моем взгляде, и добавила, — как раз накануне того… как вы познакомились.