Девочка Рустама

— Это у меня от мамы… может, поэтому она несчастна, — тихо выдавливает девушка, — Булат терроризирует ее. Насилует.

Успеваю заметить слезы в ее глазах прежде, чем она отворачивается.

Но успеваю.

— Прости, что нагнетаю, — выдавливает она.

Маленькая, хрупкая… почти сломленная. Почти.

Я должна ей помочь. Если помочь не с Эмином, то хотя бы добавить огня в ее угасающий камин. Будь у нас побольше времени, я бы научила ее стойкости.

Или попробовать успеть? Попробовать?

— Рустам говорил, что на территории есть сад! Прогуляемся завтра? — предлагаю с воодушевлением, — если, конечно, к тому времени не закончатся переговоры и тебя не вернут Эмину.

— Можно, — щеки Дианы покрылись легким румянцем, — спасибо, что вы не отдали меня тем бандитам. До завтра, Полина.

Глава 50

Наша первая ночь в доме семейства Басмановых грозила пройти спокойно. Мы с Рустамом заняли спальню, которая изначально предполагалась для Карины — до тех пор, пока не произошла эпопея с моим братом, разумеется.

Теперь ее судьба была неоднозначной.

Я спрашивала о Карине много раз. Рустам неизменно отвечал, что ее беременность протекает спокойно, но об остальном он умалчивал. От Рустама, как и от любого жесткого мужчины, было сложно добиться какой-либо информации.

Диана расположилась в соседней спальне. Перед сном я зашла к ней, чтобы пожелать спокойной ночи. Но девушка лежала, свернувшись калачиком, и о чем-то думала. Вероятно, она готовилась к первой за долгое время встрече с Эмином.

Интересно, она бы смогла сбежать от Эмина прямо сейчас? Не возвращаться к нему, если бы у нее была такая возможность?

Ведь мы вполне могли бы ей помочь… Точнее я. Не мы. Рустам бы убил за такую «помощь «нас обоих.

Просто по жестоким рассказам Дианы Эмин мне не понравился. А его отец и вовсе приводил меня в ужас.

Я прикрыла дверь и вернулась к Рустаму.

— Знаешь, сегодня я представила себя на месте Дианы. С Эмином, — сказала я мужу перед сном.

Не подумав.

Ляпнув без задних мыслей.

А осознала сказанное только тогда, когда мужчина перекатился на постели и навис надо мной с угрожающим взглядом.

— Чего ты сказала? С Шахом себя представила?

— Это не то, о чем ты подумал, — пытаюсь вразумить я недовольного мужа, — я лишь хочу сказать, что, будь у Дианы иной характер, он бы ее сломал. Эмин бы меня сломал. Знаешь, почему?

— Язык за зубами держать не умеешь? — хмыкнул Рустам, успокоившись после моих слов.

Он перекатился обратно на спину и потянул меня на себя. Лежать на жесткой груди было неудобно, но ты попробуй сказать об этом такому, как Басманов.

Наши губы оказались близко, а глаза Рустама вмиг потемнели, но при мысли о близости передо мной вставали события сегодняшнего утра. И пальцы того мерзавца.

— Рустам… нет, нет… Не сегодня, — умоляюще прошептала я, уклоняясь от его поцелуев.

— Хочу тебя, конфета, — его голос охрип, — сама дразнишь ведь. Ходишь тут вся такая красивая…

— Рустам, ты не исправим! — хмурюсь я, а внутри все расплывается, черт возьми, от его слов.

Приятно. Его похвала будоражит.

С его позволения я ложусь обратно на спину. Чтобы отвлечь мужа, я поднимаю подол сорочки, обнажая талию. И сама кладу массивную мужскую руку на выпирающий живот.

— Уже заметно. они сразу увидели, — взгляд мужа затуманивается, челюсти его скрипят от все еще бушующей ярости, — ты очень уязвима теперь, Полина.

— И ты тоже.

Я прижимаюсь к Рустаму, пытаясь забыть сегодняшний день.

Не уверена, что смогу. Но все могло быть еще хуже, если бы Рустам не остановил их.

— Так вот, Рустам. Я хочу сказать, что покорность этой девушки… покорность Дианы — и есть ее защита. Не понимаешь, да?

Рустам качает головой. Нет.

— Покорность делает Диану гибкой. Эмин ее разрушает, а она принимает это как данность и собирается вновь. Подобно деталям магнита или пластилина! А вот вазу стеклянную, которая не знает других форм кроме как той, в которой она была создана… например, стекло — оно после первого удара разобьется. Вдребезги. Вот и я бы разбилась, Рустам. А она, магнит или пластилин, собирается по частям и дальше живет…

— Ее сила в покорности. Я понял. Но и магнит, и пластилин со временем теряют свои свойства, — задумчиво изрек Рустам.

Это были мудрые слова. И очень страшные.

* * *

Утром мы все вместе собрались на завтрак. Еду готовил повар, которого незадолго до запланированного переезда нанял Эльдар. Диана слабо ковыряла вилкой в салате, Рустам быстро уминал завтрак.

— Сегодня ты никуда не поедешь? — с надеждой спросила я у мужа.

— Нет. Выезд запрещен.

— Эльдар с Давидом одни на фронте? — усмехаюсь я слабо.

Фронт — это СМИ.

— Да. Мне досталась самая тяжелая работа. Охранять женщин, — усмехается в ответ Рустам.

Диана не реагирует на наш разговор. Она будто нас не слышит — настолько погрузилась в собственные мысли.

За столом воцаряется недолгая тишина.

— Диана, мы сегодня идем в сад. Помнишь?

— А? — девушка удивленно вскидывает на нас голубые глаза, — да, конечно. Я помню. Рустам, а вы не придумали, как будет лучше связаться с Альбертом?