Девочка, рисующая смерть

Подержав лапы для отработки серии, он провел два учебных спарринга, отметив непривычную одышку. Жена была права. Когда тебе к шестидесяти ближе, чем к пятидесяти, не следует выкладываться каждый день, как юниору! Он дал рекомендации напарнику, наскоро принял душ и набрал номер Сайкина. Миша был невероятно пунктуальным и ответственным человеком. Если он пропустил тренировку, не предупредив заранее, на то была весомая причина! Ответили после седьмого гудка. Женский голос, разговаривали на иврите.

– Слушаю вас…

Лифшиц мысленно выругался. Он неплохо говорил на государственном языке Израиля, но ему требовалось видеть выражение лица собеседника. Общение по телефону было обезличенным и пресным, как еда без соли. Приходилось сооружать в голове несложную конструкцию.

– Моя фамилия Лифшиц. Мы занимаемся с Михаилом боксом…

– Вы русский? – перебила женщина.

Репатриантов из России и стран бывшего СССР в Израиле обычно называли русскими.

– Да. Вы тоже?

– Я жена Михаила. – Женщина всхлипнула.

– Что с ним случилось? – Лифшиц перешел на русский язык. – У нас на вечер планировалась тренировка.

– Семен Маркович? Миша много рассказывал о вас…

– Тронут, – проворчал тренер, хотя ему было приятно услышать это. – С Мишей все порядке?

– Он в больнице. Инфаркт…

– Что за чушь?! У Миши функционалка как у юноши!

– Я и сама не знаю! – Женщина расплакалась.

– Адрес больницы? Отделение?

Выслушав информацию о местонахождении больницы, узнав номер отделения, где находился Сайкин, прерываемую всхлипами и жалобами, Лифшиц сказал:

– Все понял! Не плачьте, я скоро подъеду!

Он вышел из спортзала. К вечеру жара немного спала, но по-прежнему была нестерпимой. Думать о пекле, в которое окунется средиземноморское государство через месяц, не хотелось. Он сел в свой подержанный «форд», включил кондиционер, прохладный воздух освежил лицо. До наступления часа пик оставалось менее часа, Лифшиц выжал сцепление, включил передачу. Он предпочитал автомобили с механической коробкой передач, машину купил по случаю у репатрианта из Батуми. Маленький «форд-фиеста» демонстрировал капризный, истинно грузинский характер. Чрезмерно много потреблял топлива, но и стартовал со скоростью призового спринтера. Навигатор прочертил путь до больницы Ихилов. Одиннадцать минут. Еще одна особенность Израиля, к которой ему нелегко было привыкнуть. Масштаб. Ему, выросшему в огромной стране, занимавшей одну шестую часть суши, трудно было привыкнуть к стране, чьи границы были впятеро меньше его родной Украины. Он остановился на красный сигнал светофора. С Мишей Сайкиным их связывали не только тренировки. Парень вырос без отца, а у Лифшица не было детей, к тому же оба приехали в Израиль с Украины. Оставшись наедине, мужчины с удовольствием разговаривали на певучем малороссийском языке, в такие часы приступы ностальгии немного ослабевали.

Парковочная площадка перед больницей была плотно уставлена автомобилями, Лифшиц долго выруливал, прежде чем втиснулся между черным «субару» и мусорным баком. В холле его ожидала симпатичная шатенка с прической каре и выразительными глазами, привлекательность которых не приглушили даже пролитые слезы.

– Меня зовут Женя! – Она протянула руку, Лифшиц бережно сжал холодные как лед пальцы девушки. – Семен Маркович?

– Можно без отчества! – улыбнулся тренер, Женя поневоле улыбнулась в ответ.

– Я предупредила в отделении, что вы приедете. – Она протягивала ему голубой халат и пластиковый бейдж. – Это надо прикрепить…

Она опять улыбнулась, немного смущенно, словно чувствовала вину за причиненные неудобства, и стала еще привлекательнее. Тренер с симпатией посмотрел на женщину, жена соотечественника излучала внутренний свет и тепло. Он накинул халат, прицепил бейдж к нагрудному карману. Отделение кардиологии находилось на третьем этаже, двери лифта бесшумно распахнулись.

– Нам сюда…

Женя шагала по коридору, оглядываясь на спутника. Они повернули налево, остановились возле двери с номером 349.

– Здесь!

Молодая женщина шумно вздохнула, нижняя губа задрожала, она едва сдерживала рыдания. Лифшиц бережно взял ее за локоть.

– Женя, давайте я один зайду? А вас потом позову, если что. Хорошо?

– Хорошо…

Она направилась к креслу, стоящему рядом с аквариумом, в зеленой глубине которого важно проплывали золотокрылые рыбки. Лифшиц глубоко вздохнул и вошел в палату. Физиологи считают, что реакции профессиональных спортсменов отличаются быстротой и скоростью восприятия. Первое, что ему бросилось в глаза, были черные круги под глазами Михаила, выделяющиеся на фоне ненормально белой кожи лица. Словно гример поработал над его внешностью. Черный катетер впивался в локтевую вену, как хищный краб, из прозрачной капельницы мерно стекала бесцветная жидкость, на мониторе, стоящем в изголовье кровати, мелькали зеленые цифры. Михаил Сайкин выглядел маленьким, усохшим и каким-то очень старым.

В первое мгновение тренер решил, что его супруга ошиблась палатой, приведя его к больному старичку. Миша шевельнулся, губы исказила кривая улыбка, больше напоминающая вымученный оскал.

– Здравствуйте, Семен Маркович…