Девочка олигарха

— В общем, подумай о том, что я сказал. Хватит изображать жертву и недотрогу. Все уже случилось, ты больше не девственница, помнишь?

Как не помнить… И в этом тоже тебя кляну…

— Спокойной ночи, Станислава. Надеюсь за завтраком встретиться уже с разумной твоей стороной.

Это прозвучало с долей насмешки. Он еще и подтрунивает надо мной? Сволочь? Какой разум, когда тут впору с ума сойти?

Спала я ужасно, то и дело просыпаясь от озноба, наверное, я все-таки простудилась. Немудрено что иммунитет упал от такого количество стрессов.

* * *

Открываю глаза в первый момент не понимая, где нахожусь. Почему-то ожидала увидеть камеру СИЗО. Глубоко дышу, пытаясь успокоиться. Как оказывается быстро привыкаешь к тюрьме. Ты уже не там физически, зато мысленно осталась в том ужасном месте.

Сегодня я страшно рада, что Огнев не отправил меня обратно. Наверное, я быстро пожалела бы о своей браваде. Возможно даже была готова унизиться, умолять его повторить свое «щедрое» предложение. Была бы согласна на секс… Безумие. Но оказывается из человека можно быстро сделать покорное безвольное существо, готовое подчиниться чужой воле.

Так что, получается Огнев мне услугу вчера оказал, не став слушать? Может я еще и поблагодарить его должна?

Потом еще и «маленькую смерть» подарил…

Чувствую, как начинают гореть щеки от воспоминаний…

А еще он обещал мне разговор с мамой. Когда вспоминаю об этом, уже ни о чем другом не могу думать.

— Доброе утро, — в комнату, постучав, заглядывает Катерина. — Влад Георгиевич ждет вас в столовой на завтрак.

Первым возникает желание сказать что я не голодна. Но снова напоминаю себе о маме. Что она бедная думает обо мне? Наверняка места себе не находит. Адвоката теребит. Влад, кстати, странно отреагировал на мои слова про Юрия Дмитриевича. Словно Волконский… мне так неприятно даже мысленно предполагать такое… но ощущение будто мой адвокат… работает на Огнева! Ужасная, чудовищная мысль от которой мир становится еще более зыбким и непредсказуемым!

Огнев сидит за длинным столом в просторной светлой столовой, куда Катерина привела меня. Служанка ждала, когда я умоюсь и приведу себя в порядок, при этом ничем не выдавала своего нетерпения, не просила поторопиться. У меня мелькнула мысль послать подальше Катерину, и через нее, мысленно, Огнева. Я не кукла, чтобы мне приказывали, когда спать, когда есть. Но заставила себя сдержаться. Глупо вести себя как истеричка. Заманчиво, но глупо.

— Доброе утро, — произношу холодно, переступив порог столовой.

— Доброе, — кивает Огнев. — Как спалось?

Получше чем в камере. Это первое что приходит на ум, но я подавляю желание так ответить. Провокацией я вряд ли добьюсь чего-то. Как и постоянным напоминанием своему тюремщику, как ненавижу его.

— Спасибо, нормально. Приятного аппетита.

— Приятного аппетита Влад. Ты можешь называть меня по имени, Станислава.

Киваю, сглатывая ком в горле. Мне совсем не хочется называть его так. Это слишком… близко. А я не хочу близости с этим мужчиной. Ни в каком виде.

Проблема в том, что он меня не спросит.

— Садись, поешь.

Выполняю его приказ. Катерина тут же ставит передо мной тарелку, кладет приборы, начинает расспрашивать что я хочу. Останавливаюсь на геркулесовой каше и домашнем йогурте с кусочками свежих фруктов. Но сначала выпиваю стакан воды. Наливаю еще один, опустошаю наполовину. Привычка, всегда так начинаю утро.

Почему Огнев решил устроить эту совместную трапезу? Мы как пародия на семью.

Но конечно, я не стану спрашивать его об этом.

— Тебе нужно более калорийно питаться, — бросает словно невзначай Огнев.

— Зачем? — удивленно вскидываю на него глаза.

— Слишком худая. А, да, я забыл, что ты модель.

Произносит это слово унизительно. Чувствую, как щеки начинает покалывать жаром.

— Я не только модель. Учусь на экономическом. Хотя не знаю, что будет сейчас с моей учебой…

— Решим. Если будешь послушной девочкой.

И в этом поможет? Хотя, олигархам, наверное, все подвластно…

— Про звонок маме… ты не шутил? — спрашиваю осторожно.

— Почему ты меня в этом подозреваешь? — отвечает вопросом на вопрос.

— Я очень хочу поговорить с ней…

— Сначала доешь свою кашу, — произносит с насмешкой. Словно с ребенком разговаривает. — Ты ведь понимаешь, что маме не стоит рассказывать обо всем?

— Разумеется! Я ни слова про этот дом не скажу… Как и про то, что меня в тюрьме хотели изнасиловать…

Эти слова вырываются помимо воли. Тут же жалею о них. Вот зачем, зачем я это рассказала?! Лицо Огнева мрачнеет. Черты заостряются. Он как никогда похож на хищника в эту минуту.

Какое-то время едим молча. Я торопливо опустошаю свои тарелки. Выпиваю апельсиновый сок, который Катерина поставила передо мной не спрашивая. Наконец, позволяю себе отодвинуть тарелку.

— Большое спасибо, я наелась. Можно мне позвонить?

— Хорошо. Сейчас Катя принесет тебе телефон. Можешь набрать кому захочешь. Успокоишь всех, что с тобой хорошо в тюрьме обращаются. Только адвокату не звони. Я найду для тебя другого.

— Почему?

— Это важно? Ответ тебе может не понравиться.

— Потому что он работает на вас?