Девочка моего брата

— Мамочка, успокойтесь, — он накрывает мои ладони своими, и я понимаю, что грань историки уже близка, если он мне сейчас же не скажет, что с моим мальчиком, я умру здесь же.

— Вы отец ребенка? — вдруг переключает свое внимание доктор на Илью, который кладет мне руки на плечи и ощутимо сжимает мне их.

— Нет, я его дядя, — отрицает Илья.

— Доктор, что вы медлите? Что с моим мальчиком? — стараюсь изо всех сил подавить истерические нотки в голосе.

— Пока ничего утешительного сказать вам не могу. Извините, — сухо отвечает доктор, и я чувствую, как земля под моими ногами покачнулась, и я начала медленно оседать на пол.

— Черт! — в отдалении послышался голос Ильи, а потом я услышала и свой… вой.

— Даня! Даня! — чувствую, как кто-то хлопает меня по лицу, а следом резкий запах нашатыря ударяет мне в нос.

— Ммм, — пытаюсь отвернуться, но запах настойчиво лезет мне в нос.

— Даня?! Твою мать, — встревоженный голос Ильи уже слышу четче.

— Мамочка, да что же вы так? — я чуть приоткрываю глаза и вижу перед собой доктора. — Даже слова сказать не дали, уже в обморок упали. Так нельзя! Вы своему сыну нужны. Кто же ему будет помогать?

— Простите, — сглатывая сухость во рту, отвечаю врачу, — что с ним?

— Состояние у ваше сынишки, тяжелое. Тут и скрывать нечего, — присев рядом с нами на стул, проговорил доктор, — но это же не приговор?! Чего так волноваться?!

— Да, что вы ходите вокруг да около? Почему не говорите прямо, что с Марком? — взвилась я.

— Да, потому что не знаю, что от вас ожидать в следующий момент. Скорее всего, нам лучше поговорить с дядей мальчика, а вы посидите здесь.

Мужчина намеривается встать, но я вцепляюсь ему в руку.

— Нет, я обещаю, все спокойно выслушать, — с мольбой в глазах смотрю на доктора.

— Хорошо. Хорошо. Только успокойтесь. Значит, теперь про состояние ребенка. Мальчик находится в искусственной коме. Господи! — в глазах доктора проскальзывает тревога, потому как я чувствую, что меня опять "ведет". — Да, что же это?

— Даня?! — встряхивает меня за плечи Илья и сует под нос нашатырь.

— Все отлично, отлично, — отмахиваюсь от него, — извините, — смотрю доктору в глаза.

— Вы не переживайте, мы это сделали, чтобы мальчик оставался в неподвижном состоянии. А кстати вопрос: где отец мальчика? С ним можно связаться? Мальчику понадобиться в ближайшее время переливание крови. Конечно же мы начнем с вас, но важно знать, если ваша кровь не подойдет, сразу подключить отца…

— Отец мальчика, только сегодня вышел из комы, — ответил Илья вместо меня, я даже и рта не успела открыть.

— О! — доктор с интересом оглядел меня, а потом Илью. — Тогда… пожалуй мы не будем медлить… Какая группа крови у ребенка и у вас? — вопросительно посмотрел на меня врач.

— Группа… крови? — в памяти закопошились воспоминания, я честно пыталась вспомнить, какая у Марика группа крови, но то ли стресс, то ли шок так подействовали на меня, я не смогла вспомнить, как ни старалась, — я… я не могу вспомнить, — жалобно пропищала, ругая себя последними словами.

Что ж я за мать-то такая, которая в такой критичной ситуации не может вспомнить группу крови своего сынишки.

— Так, вы не волнуйтесь, — похлопал меня по плечу доктор, — у мальчика уже взяли необходимые анализы. Сейчас медсестра и к вам подойдет. Посмотрим, насколько совместима ваша кровь, а уж потом и думать будем…

— А я как дядя могу подойти? — подал голос Илья.

— Родной? Я имею в виду, вы, дядя со стороны отца? — вскинул густые брови вверх врач.

— Да, — в один голос ответили мы.

— Думаю, и у вас можно взять кровь. А там посмотрим…

Доктор поднялся с места, и взглянув на нас еще раз, тяжело вздохнув отошел.

— Я пойду первым, — поднялся вслед за доктором Илья.

Посмотрела на Илью отрешенным взглядом. Когда врач отошел, из меня как будто душу вынули и оставили телесную безжизненную оболочку. Без чувств. Без эмоций.

— Даня, — Илья присел передо мной на корточки и несильно встряхнул за плечи, — соберись. Марку нужна поддержка. А ты чего сникла?!

— Ты, правда, ничего не понимаешь? — тоскливо посмотрела ему в глаза.

— Ты о чем? — Илья внимательно посмотрел мне в глаза.

— Это моя расплата за то, что произошло с Егором, — одними губами прошептала я, — понимаешь?! Господь, наказывает меня за то, что бросила Егора.

Чувствую, как по щекам полились горячие дорожки горьких слез. Осознание того, что это расплата за грех, было настолько ярким, что сердце в груди от отчаяния вот-вот готово было разорваться в клочья.

Судорожно втянув в себя воздух, я хотела продолжить, но Илья не дал. Накрыл рот ладонью. Заставил замолчать.

— Даня. Даня. Что с тобой, девочка моя? Откуда такие мысли в твоей голове? — он прижался своим лбом к моему, закрыл глаза. — В том, что произошло с Егором. Виноват только он сам. И то, что я тебе сказал в тот гребаный вечер, это все было на эмоциях. Прости мне эти слова. И если сможешь, забудь… я тебя прошу. Выкинь, к чертовой матери, все это из своей головы. Ты последняя, кто в этой аварии виноват. Слышишь меня?

Я, громко всхлипнув, кивнула.

— Молодые люди, — оборвал нас голос подошедшей медсестры, — кто первый?