Девочка, которая проглотила облако размером с Эйфелеву башню

Вскоре Провиденс заприметила вдали воду. Серебристые блики. Миллионы перламутровых раковин. Несколько километров моря между двумя оконечностями суши. Это добрый знак — значит, там пролив. Гибралтарский. И значит, теперь она уже довольно близка к цели.

Солнце, по-прежнему ярко сверкая, начинало медленно клониться к горизонту. Сегодня оно было ей верным спутником и не сожгло крылья, как Икару.

Внезапно под ней распростерлась суша. Господи, да это же Марокко! Земля обетованная! И Провиденс начала закладывать вираж для снижения, как будто и впрямь была самолетом. Ей представилось объявление стюардессы: «Сложите, пожалуйста, откидные столики и приведите спинки кресел в вертикальное положение!» Через несколько минут она пролетит над Марракешем. А чуть дальше к востоку находится больница, большое белое здание посреди бескрайнего желтого ковра, между пустыней и горами.

Но едва Провиденс устремилась к земле, как перед ней возникло нечто клубящееся и таинственное.

Она вздрогнула.

«Меняй курс! — приказала она себе. — Быстро меняй курс!»

Монахи оказались правы: это походило на поварской колпак и одновременно на большой кочан цветной капусты.

Это было слишком прекрасно, чтобы длиться вечно.

И тогда Провиденс, спеша сменить курс и спастись от грозного кучево-дождевого монстра — облака мощностью в две атомные бомбы, облака с ледяными глыбами в 1000 оборотов, как у стиральной машины, — бросилась в поток ветра, который понес ее к грозной вершине горы, приближавшейся с поистине головокружительной скоростью. Лыжник на горном спуске при виде елки, возникшей на его пути, плюхается в снег на пятую точку. В небе действует тот же принцип.

Но медали, обременявшие молодую женщину, как ветерана войны в праздник 14 июля или южноамериканского, еще не свергнутого диктатора, тянули ее вниз, и она почувствовала, что бессильна управлять своим полетом. Тщеславие погубило ее.

И как буйная волна выбрасывает тело пловца на скалистый берег, так и поток воздуха с безжалостной силой понес нашу почтальоншу к земле. Она стала беспомощной, жалкой игрушкой в руках бешеной стихии. Слишком хрупкая, чтобы бороться с этой силой, она рухнула на верхушку первого же дерева, которое, посвистывая, проходило там, внизу.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ КОНЕЦ ТУРНЕ НА СПИНЕ ДРОМАДЕРА

А в нескольких километрах от нее Заира вела упорную борьбу с другим облаком. Опутанная пластиковыми трубками, девочка выглядела Спящей красавицей в стеклянном гробу. Медики погрузили ее в искусственную кому, чтобы облегчить страдания, и в этом состоянии она ждала операции по пересадке легких, на успех которой было очень мало шансов. Все указывало на то, что ожидание напрасно и что Заира медленно угасает. Ее слабенькое дыхание звучало все тише и грозило скоро прерваться навсегда.

Через несколько часов ее не станет. И она уже не будет радовать больничную палату своим жизнерадостным смехом, своей детской веселостью. Уже не будет играть, не будет записывать в тетрадку невероятные истории, произошедшие в мире. Уже не будет заполнять голову мечтами, глаза — звездами, сердце — любовью. Будет заполнять собой лишь часть небытия — деревянный ящичек длиной в несколько десятков сантиметров в заброшенном уголке пустыни. Будет заполнять неутешной скорбью только сердце своей новой мамы. Исчезнет с той же скоростью, с какой появляются лица на поляроидном снимке, или со скоростью поездов, увозящих нас далеко от перрона, где остались любимые люди. Заполнит собой лишь память живых. Не заполнит даже свое собственное тело.

Через какое-то мгновение маленькую принцессу с черными глазами безжалостно лишат этой временной телесной оболочки, полученной при рождении всего на несколько лет. Через какое-то мгновение ее лишат души, которая позволяла ей любить, мечтать, ненавидеть, бояться, страдать от жары или от голода в течение всего того времени, которое она находилась среди нас. Которая сделала ее человеком. Сделала частью той прекрасной расы, к которой принадлежим все мы, обитатели этого мира, странные существа разного цвета кожи, с руками, ногами, лицами — морщинистыми или гладкими, головами — лысыми или покрытыми волосами, животами — тощими или не очень, половыми органами — мужскими или женскими, глазами — сухими или влажными, раскосыми или широко раскрытыми, и сердцами, бьющимися то ровно, то взволнованно.

Это маленькое детское тельце никогда не узнает, что такое поцелуи и объятия влюбленного мужчины, что такое наслаждение и оргазм, что такое старость. Оно появилось на свет незавершенным.