Девочка Карима (СИ)

— Это не детдом — это дом малютки. Там есть все для развития младенцев. А также программа детского сада… Затем есть хорошая школа-интернат…

— Вы же сказали, это только временно…

— Конечно, — кивнула врач. — Но кома непредсказуема. На восстановление могут уйти годы. Его мать может уже никогда не очнуться. А ребенку нужно как-то жить.

— Я его не отдам.

— Простите?

— Я сказал, что не отдам ребенка. Ни вам. Ни кому-либо другому.

Стиснув зубы, я прижал головку малыша к подбородку. В тот момент я был готов наброситься на кого угодно, если того потребует защита этого комочка безнадеги. Когда-то и меня так нашли — крохотного, беззащитного, брошенного всеми. Жертву чьих-то ошибок. А потом я попал туда, откуда нормальным уже не выйти. Лучше сдохну, чем отдам ребенка в интернат.

— Ну… — криво улыбнулась врачиха. — Это уже не вам решать, уважаемый… Полиция! — крикнула она. — Отберите ребенка!

Она скрылась за дверью, а ко мне подкатили двое. Совсем зеленый новобранец и уже поднатасканный сержант. Впрочем, мусора — они и в Африке мусора. С ними всегда договоришься.

— В чем проблема? — спросил меня сержант.

И я невозмутимо ответил:

— Да ни в чем. А что?

Но меня окликнула тетя из регистратуры:

— Кто забирает ребенка?

— Отец, — сказал я неправду.

И это сразу же вызвало вопросы.

— Отец? — прищурился мусор. — Это ты, что ли, будешь?

— Да, я. Это мой малой. Какие-то проблемы?

— Проблемы? — поджал он губы. — Да нет. Проблем никаких.

Я видел, как он незаметно расстегнул кобуру.

— Тогда зачем ты ствол расчехляешь?

Мусора переглянулись, и сержант мне сказал:

— Доказать-то можешь?

— Он на меня похож, — ответил я.

— Хах… да он сейчас на кого хочешь похож. Ты мне свидетельство покажи.

— Свидетельства нет. Оно дома лежит.

— Дома лежит? — вздохнул сержант. — Ну тогда твой сынок в интернате полежит… пока ты бумагу не принесешь.

— Так, а может… — предложил зеленый, — давайте просто в базу зайдем и все проверим?

— Не надо там ничего проверять, — морщился сержант, видя меня насквозь. — Он просто заливает. Сейчас мы вызовем подкреп — и все будет пучком. — Старший взял в руки рацию и нажал на кнопку. — Прием… у нас проблема…

Я понимал, что шанса нет. Они его отнимут, и рычагов у меня нет. Все решалось прямо здесь. Просто здесь и сейчас. Впрочем, может, это и было спасение?

— Сержант… — сказал я и достал из кармана ключ.

Это был красивый брелок от хорошей машины. Походило на смартфон. С цветным экраном, в титановом корпусе. С известным логотипом, который действовал на людей как кулон гипнотизера. Я был готов отдать машину — только бы пацан остался со мной.

Мусор выключил рацию и глянул на напарника. Тот ничего не понимал, но мне это и на руку.

— Ты чего?

— Может, договоримся?

— Это вряд ли, — ответил сержант, но по глазам было видно, что он заинтригован.

— Знаешь, что это такое?

Мы подошли к окну, и я нажал на ключ. Где-то на парковке зажглись огни: фары светили четко и ярко, водительская дверь открылась — асфальт был подсвечен красным неоном. Играла сочная музыка. И я видел, как блестят его глаза. Сержант даже забыл, что он при исполнении — буквально прилип к стеклу и смотрел на мой рэндж, как на новогоднюю елку.

— Пого… погоди, — перевел он дух. — Что… что все это означает?

Мусор нервничал, он понимал, что я даю ему взятку. Но таких подношений в его карьере еще не было. И он, естественно, боялся, что об этом пронюхает напарник.

— Я даю тебе машину, сержант. Катайся сколько влезет.

— Сто-стоп-стоп… — тряс он головой. — Но ведь она твоя. Она все равно останется твоей.

— А ты думал, я ее на тебя перепишу, что-ли?

— Ну…

— Пока ребенок у меня — ты можешь кататься на тачке как на своей.

— Но ведь… — сомневался полицейский.

И я вложил ему в ладонь заветный ключ:

— Вернешь, когда мамаша выйдет из комы. До того момента тачка твоя. Идет?

Сержант не верил в происходящее и всюду искал подвоха. Но главное то, что он клюнул на крючок и взял подарок.

— Слышь, мужик… — окликнул он меня.

— Что?

— А зачем это тебе? Ну, все это… Зачем так заморачиваешься? Ты ж не виноват ни в чем…

— Я не хочу, чтоб его отдали в интернат. Сам через это прошел.

— А… Понятно.

— Только не гоняй особо, — советовал я по-доброму. — Найду царапину — убью.

Я отдал малого Нате, и мы вызвали такси. Решили уйти, пока сержант не передумал. Но когда проходили мимо регистратуры, вредная тетка опять прицепилась.

— А как мне записать вашего сына? Вы ж мне так и не сказали имя…

— Эльдар, — ответил я. — Его зовут Эльдар.

— Эльдар? — переспросил Ната. — А почему?

— Так звали моего отца.

Быть ребенком — это страдания. Я знал это лучше других, потому и не хотел иметь детей. Я подсознательно боялся обречь их на мучения. Что было бы с этим малым, если бы не я? Если б меня не было, если б я куда-то пропал… Его бы отправили в клоповник, брили бы налысо каждые две недели, приучали к общаку, постоянно унижали бы и били. Он рос жестоким и грубым, не мог довериться людям, видел бы во всех угрозу.

Впрочем, кого я обманываю? Если б не я, Эльдар бы просто погиб вместе с мамой.