Девочка Каина

На нем действительно все еще виднелись пятна от зеленки, а я только могла радоваться, что меня эта участь обошла. Сыть распространилась неравномерно: на голове, спине и ногах. Лицо, слава богу не пострадало. Так, несколько пузырьков. А то в зеленке была бы сейчас и я. Веселенькое было бы зрелище, ничего не скажешь. На этот раз Каин ближе познакомил меня со своими друзьями, правда, то и дело рычал, стоило кому-то проявить больший интерес, чем, по мнению Каина, было дозволено. Надо ли говорить, что с рук меня в общем-то так и не спустили, и Я просидела весь вечер на коленях мужа, ловя на себе взгляды остальных дам: сначала полные непонимания, а потом откровенной зависти и недовольства. Со мной они говорить не пытались, демонстративно общались между собой. Мне в общем-то было наплевать, я прекрасно чувствовала себя в компании мужчин. Друзья Каина оказались вполне себе приятными людьми. Веселые и легкие на подъем ребята весь вечер травили шутки и подначивали своего командира. Муж, впрочем, только улыбался в ответ, не ведясь на провокации.

— У тебя, как оказалось, вполне милые друзья, — произнесла, когда, уложив Мишу в соседней с нашей комнатой, мы остались наедине.

— Насть, — Каин присел рядом, безошибочно угадывая мои мысли, — в тот вечер все понимали, какой я кретин.

— Даже не буду тебя разубеждать, — улыбнулась в ответ.

— Как твоя нога? Сильно болит?

— Да нет, ноет немного.

— То есть нам ничего не мешает, да? — не понимала, чему он клонит, пока руки мужа не оказались под моей водолазкой. — Ты такая красивая, когда злишься, весь день хотел это сделать.

28

НАСТЯ

Что значит «не мешает»?! Как же!

— Ты с ума сошел? — оттолкнула мужа и попятилась к изголовью кровати.

Этого ненормального вообще ничего остановить не могло. Ни то, что я вроде как покалеченная, ни то, что мы не в своем доме вообще-то и нас могут услышать его друзья. Последняя мысль, правда, перестала меня волновать, стоило заглянуть в глаза мужа. Боже, этот поплывший и одновременно горящий взгляд обещал что-то такое, от чего я сама в одно мгновенье словно зажигалка загорелась. И только сейчас в полной мере осознала, как скучала по нему все это время.

— Настя, моя Настя, вот это лишнее, — он шептал какие-то ему одному понятные слова, то и дело сбиваясь и матерясь, пока стаскивал с меня штаны, — красивая такая, моя, черт, не могу.

— Руслан…Руслан, постой, слышишь, — остатки разума все еще взывали к благоразумию. Потому что вовремя секса я вот вообще не тихая. Да и как можно, когда он…когда с ним так, что каждый раз, как последний. И я понимала, что не сдержусь, что будет как всегда громко, а потом стыдно. Как я друзьям его в глаза смотреть буду? Стыд-то какой, в чужом доме, на чужой кровати.

— Ну чего ты, хочешь же, Насть, — в подтверждение своей догадке он нырнул пальцами в мои трусики и, черт возьми, там давно уже все горело. С самого утра, с того момента, когда он набросился на меня с поцелуями на кухне. Разве можно так? Разве так бывает, чтобы вот так, чтобы хотеть постоянно и сгорать каждый раз, как тот несчастный мотылек в обжигающем пламени. — Хочешь же, малыш? Все еще обижаешься? Насть, не было у меня с ней ничего, слышишь, не было, ни с кем кроме тебя не было, — шептал, а сам, искуситель такой, уже нагло хозяйничал в моих насквозь промокших трусиках и творил своими пальцами такое, что глаза закатывались от удовольствия, и я только могла губы кусать, чтобы не застонать в голос.

— Каин, миленький, ну хватит, ну услышат же, неудобно.

Раскатистый смех пронесся по комнате, а рука перестала творить те невозможные вещи, что доводили меня до абсолютного, совершенно дикого и необузданного удовольствия. Вопреки своим же словам я не смогла сдержать разочарованный стон, когда Каин прекратил свои ласки.

— Смешно тебе, да? Смейся, ни черта тебе сегодня ночью не светит, понятно?

— Ой ли? — он усмехнулся, а потом потянулся к пряжке ремня, и я даже ахнуть не успела, как последний оказался в руках мужа.

— Руслан, ты чего?

Ответа не последовало, меня только резко рванули к самому краю кровати, и мои руки в одно мгновение оказались связанными тем самым ремнем. Нет, все-таки у моего мужа какая-то маниакальная склонность к связыванию. Ох. Связанная и обездвиженная я тут же была перевернута на живот и поставлена на колени.

— Эй, ты…

Дальше мне стало не до возмущений, потому что этот невозможный и до мозга костей соблазнительный мужчина, коснулся меня языком. Опять. И все мои доводы, и возмущения разбились о скалу удовольствия и греховного наслаждения.

— Боже, боже, боже, — я старалась быть тихой, правда старалась, даже одеяло прикусила, но все равно выходило из рук вон плохо. А когда Руслан провел пальцами вдоль складочек и осторожно проник внутрь, одновременно играя губами с клитором, сдерживаться стало невозможно и, кажется, о моем падении сейчас узнал весь честной народ, собравшийся в доме.

— Можно просто Руслан.