Девочка ищет отца

— Живой! — всё удивлялся Кречетов. — Ах, Иван, Иван, ну и живучи же мы, старики!

Оба так радовались встрече и так разволновались от радости, что разговор никак не мог завязаться.

Александра Андреевна, сестра Кречетова, покрыла стол холщовой салфеткой, поставила хлеб, тарелку солёных груздей, банку мочёной брусники и принесла самовар. Соломин раньше не любил маленькую ехидную старушку, сплетницу и завистницу, но сейчас и на неё смотрел с удовольствием. Александра Андреевна разлила чай в большие чашки с синими цветами и вышла из комнаты.

Над столиком висела лампа, и свет её казался Соломину удивительно ярким. Негромко шумел самовар. Окна были закрыты ставнями и наглухо занавешены шторами. Соломину на секунду показалось, что всё приснилось ему. Может быть, не было ничего: ни войны, ни оккупации, ни жизни в диком лесу. Просто встретились они, старики, чтобы сыграть партию в шахматы, попить чайку, поболтать. Вдруг Кречетов вздрогнул и стал прислушиваться.

— Ты не слышишь? — спросил он. — Патруль, кажется.

Действительно, с улицы глухо доносились шаги. Они прошли мимо дома и стихли. Кречетов снова развеселился, отхлебнул чаю и весело посмотрел на Соломина.

«Нет, — подумал Соломин, — всё это было и есть: и война и оккупация. В городе гитлеровцы, а мы, как звери, прячемся в норах».

— Ну, — сказал Кречетов, — рассказывай.

Соломин покачал головой.

— Я потом расскажу, — сказал он. — Я всё это время жил так одиноко, что не знаю ничего. Сначала расскажи мне, что происходит в мире.

Кречетов покосился на окно, потом перегнулся через стол и прошептал:

— Под Москвою разбили!

— Это точно? — шёпотом спросил Соломин.

Кречетов кивнул, рассмеялся и потёр руки. Потом он снова наклонился к Соломину.

— Под Сталинградом, — прошептал он, — окружили гитлеровскую армию и... — Он сделал красноречивый жест.

— Уничтожили? — спросил Соломин.

Кречетов кивнул и рассмеялся.

— Потом на Северном Кавказе... Потом под Таганрогом... В Донбассе, на Украине...

Глаза его смеялись, он торжествовал.

— Ну и что же теперь? — спросил Соломин.

— Гонят! — шепнул Кречетов.

— Куда?

— Обратно... В Германию.

Старики посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Вояки! — сказал Соломин. — Хозяева мира!

— Вот-вот... — У Кречетова сделалось таинственное лицо. — Подожди, я сейчас покажу тебе.

Снова покосившись на окно и прислушавшись, не слышно ли шагов на улице, он достал из ящика маленькую карту Европы, вырванную из учебника географии. Старики склонились над ней.

— Только осторожно, — сказал Кречетов, — не надо делать никаких пометок. Часто бывают обыски, и к картам очень присматриваются.

Старики долго сидели над картой и возбуждённо перешёптывались. Вглядываясь в извилистые линии рек и маленькие кружки городов, Соломин видел движение огромных армий, дым и пламя великих битв и близкое уже освобождение.

Потом Кречетов спрятал карту.

— Теперь рассказывай ты, — сказал он.

Прихлёбывая чай, Соломин стал неторопливо рассказывать о том, как судьба подкинула ему чужую девочку, как разыскал он Колю, как поселились они в лесном доме, как постепенно наладили хозяйство, как живут там втроём, точно робинзоны на необитаемом острове.

Кречетов слушал очень внимательно, удивлялся, качал головой, восторгался и несколько раз, взволнованный, вскакивал со стула и начинал шагать взад и вперёд по комнате.

— Я тебе завидую, — сказал он, когда Соломин кончил рассказ. — С какой бы радостью я жил так, как ты, не слыша этих проклятых патрулей, которые всё время шагают под окнами!

Он посидел задумавшись, потом вздохнул и резким движением отставил пустую чашку.

— Ладно, — закончил он, — довольно! Чем больше об этом думаешь, тем больше расстраиваешься. Что же ты собираешься делать с Леной? Ведь отец её, может быть, жив.

— Если жив, — ответил Соломин, — мы найдём его после войны. Сейчас искать безнадёжно.

— Да-да, — задумчиво согласился Кречетов. — Ты говоришь, полковник и часть его стояла здесь?.. Как его фамилия? Может, я слышал случайно.

— Рогачёв, — сказал Соломин.

— Рогачёв? — переспросил Кречетов. — А имя и отчество?

— Степан Григорьевич.

— Степан Григорьевич? — Кречетов подался вперёд. — И ты о нём ничего не слышал?

— Нет, ничего.

— Ну, уж действительно, должен сказать, ты жил, как медведь в берлоге!

— Да что такое? Что с ним случилось?

— Ничего не случилось, а только Степан Григорьевич Рогачёв ныне один из самых знаменитых генералов Красной Армии.

Наступила пауза. Старики молча смотрели друг на друга.

— Слушай, — сказал Соломин, — это же очень опасно. Что, если немцы доищутся, что дочь Рогачёва живёт у меня?

— Конечно, опасно, — согласился Кречетов. — Тут даже поговаривали, что семья Рогачёва была в Запольске. Хорошо, что никто не знает, куда ты девался. Все думают, что ты погиб при бомбёжке.

— Я хотел повидать кое-кого из старых знакомых... — заикнулся было Соломин.