Девочка ищет отца

– И что? – глухо спросил Дюшес. – Я не должен им верить? Допустим. Ты говоришь правду? Опять – допустим. Что в итоге?

– А в итоге, – снова встрял в разговор молодой, как там его Клюква называл? А – Пыж! Пыж вдруг подошёл к нему, достал из нагрудного кармана и протянул ему небольшую голубую горошину.

– В итоге – вот.

– Что это? – спросил Дюшес.

– Ты уверен? – спросила Алеся Пыжа. – Не пожалеешь?

– Пожалею, наверное, – пожал плечами тот, потом улыбнулся и кивнул. – Уверен!

– Никому её не показывай. Никому, слышишь? – сказала девушка Дюшесу. – Дай девочке. Пусть проглотит, не жуя. Несколько дней ей будет плохо. Очень плохо. Зато потом она вылечится. Совсем.

Дюшес автоматически взял горошину, зажал её в кулаке.

– Почему я должен вам?… – хотел было спросить он, но спазм сдавил горло.

– Твои хозяева могу завернуть за угол, как это сделала я? – спросила Алеся.

Дюшес отрицательно помотал головой.

– Вот и ответ на твой вопрос.

Баркас недовольно покрутил головой.

– Что ты с ним цацкаешься? – буркнул он. – Сказано же: давай я их за собой уведу. Всё равно после таких ранений я уже не ходок. Сколько там ещё твой транк будет действовать? А так хоть какой толк из меня будет.

Алеся не ответила ему. Она неотрывно смотрела на Дюшеса.

– Хорошо, – сказал тот после паузы. – Я их уведу. Говори – куда?

– Куда хочешь, только не в сторону болота. Лучше всего на юг, – она показала рукой. – В направлении Старой Рудни.

– Ладно, – сказал Дюшес, вставая. – Как мне выйти из-за этого вашего угла?

– И вы ему верите? – вдруг спросил, молчавший до этого лысый узбек. – Он же душегуб. Он эту горошину не племяннице отдаст, а какому-нибудь уроду толстомордому загонит.

Алеся пристально посмотрела на Дюшеса, тот сжал кулаки, шагнул к узбеку.

– Остынь, – сказал Баркас, загораживая дорогу. – Ты в нас сомневался. Мы сомневаемся в тебе. Всё честно.

– Не загонит, – сказала девушка.

– Не загоню, – хрипло подтвердил Дюшес.

Узбек тоже посмотрел ему в глаза, хмыкнул:

– Ну-ну.

– Ты вот что, – сказал Баркас. – Ты же слышал, что Алеся Клюкве говорила? Вот и передай тем, кто спрашивать будет, всё, слово в слово.

Он поправил ремень своего автомата и хлопнул Дюшеса по плечу.

– А вы куда? – вырвалось у того. – В топь полезете?

Баркас не ответил. Молча потянул руку для рукопожатия.

– Они от вас так не отцепятся, – сказал Дюшес. Ему почему-то не хотелось расставаться с этой странной компанией. – Они, если надо, собак по следу пустят. У них есть три штуки…

Баркас молчал и ждал. Дюшес сжал его ладонь, задержал в своей.

– Так как мне отсюда выбраться?

– Не переживай, – улыбнулся Баркас. – Алеся проводит. Да, Алеся?

Девушка молча кивнула. Махнула, мол, иди за мной, и первой двинулась к перекошенной избе. У неё снова пошла кровь. С платка, который она снова прижимала к носу сорвалась крупная капля и оставила жирное пятно на куртке. Дюшес, не оборачиваясь, зашагал за ней следом.

– Ты главное смотри, не напугай там своих. А-то ещё пристрелят чего доброго, – сказал ему в спину Баркас.

Через мгновение Алеся вернулась одна.

А по ту сторону угла навстречу бестолково мечущейся группе захвата вышел Дюшес с зажатой в кулаке голубой горошиной.

24. Дебаркадер Кораблёва

В этом месте болота зияла большая проплешина, чистая от осоки и вездесущей зелёной ряски. Туман, в котором они блуждали прошлой ночью, никуда не делся. Завис ватной занавеской метрах в десяти от берега, струился и колыхался.

Последние сто шагов Баркас проделал на голых нервах. Действие транка стало ослабевать, и боль накатывала волнами, становясь невыносимой. Под конец он упал на траву и заскрипел зубами. Простонал:

– Не могу больше!

Группа остановилась. Все посмотрели на Алесю.

Девушка достала из нагрудного кармана пузырёк с синей жидкостью, на конце которого было что-то вроде пипетки, сняла колпачок, присела рядом с Баркасом. Капнула в его раскрытый рот несколько капель.

– Потерпи ещё немного, – попросила она.

Баркас захрипел, задёргался. Потом затих, зажмурившись. Из уголков его глаз скатились слезинки.

– Потерпи, – повторила Алеся. – Уже недолго.

– Этот Дюшес говорил про собак, – напомнил Бек, тревожно озираясь.

– Да, – встрепенулась девушка. – Надо торопиться.

Она подошла к самому берегу, пошарила по карманам, обернулась и спросила:

– У кого-нибудь есть камешки?

Пыж и Бек недоумённо переглянулись. Стоявший чуть в стороне Семён пошарил в рюкзаке и достал из него небольшой кисет. Внутри его что-то перекатывалось, постукивая.

– У меня есть грамм триста «Радуги», – предложил он. – Подойдёт?

Девушка кивнула и протянула руку. Поколебавшись, Семён вложил в неё свой кисет и запоздало спросил:

– А тебе зачем?

Алеся не ответила. Она высыпала немного плоских радужных камешков на руку, сунула их в карман, остальное вернула Семёну. Достала одну «Радугу», взвесила на руке. Пробормотала:

– Три, семнадцать, девятнадцать.

…И запустила камешек в болото. Шлёп, шлёп, шлёп…

Камешек прыгнул три раза, потом исчез в тумане и где-то там утонул.

– Раз, два, три, – посчитала Алеся и новый камешек зашлёпал по воде, теряясь за туманным пологом.