Девочка, я о тебе мечтаю

Роме всё же пришлось отвечать за содеянное. Суд США признал его виновным, и никакие связи Петра Сергеевича не помогли ему избежать наказания. Однако суд учёл все обстоятельства, и Рома получил два месяца исправительных работ.

Я ждала его дома, продолжая учёбу. Каждый вечер он выходил на связь и начинал своё привествие в сети или по телефону с одних и тех же слов, без которых я уже не знаю как буду просыпаться и жить.

«Привет, котёнок… Я так скучаю.»

Но два месяца всё же истекли, и Роме позволили покинуть страну и вернуться домой.

Мама и Джон с ним не говорили о прошлом, но я уверена, что Рома усвоил урок.

Дома ему предстоит курс психотерапии по поводу усмирения агрессии, но он не возмущается — понимает, что так ему самому будет легче жить.

Эти два месяца Рома не терял времени и занимался вечерами, чтобы всё же закончить школу вместе с нами. Я передавала ему задания, конспекты, и мы вместе, с гарнитурой в ушах, решали домашние задания. Его решения я распечатывала и относила учителям. Они пошли на уступки и засчитывали ему баллы так, словно он не покидал школу. Он даже смог подтянуть свои баллы — ведь теперь мотивация закончить школу вместе со мной у него была.

Мы готовились к поступлению. В какой вуз пока не определились, но везде нужны одни и те же предметы примерно. Тренировались сдавать тесты по математике и русскому языку. Мы очень надеялись, что теперь нам открыты все двери и все победы ещё впереди.

Наташа впала в материнство и скупала магазины с детскими вещами — впрочем, это было очень мило. Она явно давно мечтала о малыше, и теперь он у них с Петром Сергеевичем скоро появится.

Отец Романа словно сам помолодел от осознания, что второй раз станет папой. Пётр Сергеевич простил сына. На его карьере мэра это почти не сказалось. Пресса пошумела и утихла, когда мыть кости мэру города им надоело.

Пока Рома был в США мне тоже исполнилось восемнадцать.

Мы стали совсем взрослыми…

* * *

— Ромка! — выдохнула я, когда увидел его, идущим по воздушному коридору прямо из самолёта.

Он тоже выискивал глазами меня, а когда нашел, заулыбался и начал мне махать рукой.

Какой же он у меня красивый! Высокий, широкоплечий. Мой. Моя вредина и грубиян.

До сих пор с трудом верится, что из всех он выбрал меня, и что меня он любит по-настоящему. За эту улыбку на его губах я готова лечь и умереть, и не жаль будет.

Он прошёл необходимые процедуры и наконец оказался возле меня.

Мы откровенно бежали друг другу навстречу, и я просто запрыгнула на него, обхватив мощную шею парня.

Тот бросил чемодан на полу и подхватил меня под попу.

— Ромка! — целовала я его в щеки, глаза, куда попадала.

— Котёночек, — отвечал он, нагло сжимая мою попу на глазах у всех.

Рома остался собой…

— Я так рада! Наконец ты рядом.

— И я рад, — улыбнулся он мне. — И значешь что, Рыжая?

— Что, Питерский?

— Теперь так будет всегда.

Роман

Котёнок спала у меня на плече. Уснула в машине от длинной дороги.

Я ласково гладил свою драгоценность по её рыжим волосам, и думал обо всём, что мы пережили.

Нет тех слов, которыми я мог бы высказать свою благодарность ей и свою любовь.

Я просто рад, что она есть, со мной и отвечает мне взаимность.

Я просто люблю свою маленькую рыжую девочку несмотря ни на что.

* * *

Я — ошибка природы.

Сочетание порочных генов.

Бракованный.

Неправильный.

Я родился под несчастливой звездой.

Наверное, в эту ночь Луна была в заднице Козерога…

Но я родился. И теперь этот мир страдает от таких, как я.

Дефектный.

У меня есть всё, но я не умею ничего ценить.

Я не умею благодарить судьбу за то, что имею.

Я постоянно нарушаю правила и запреты.

Нарушаю законы, после чего следует наказание…

Она — свет.

Она всех обогреет и поймёт.

Ангел.

Святая.

Идеальная во всём.

Когда родилась она — Луна встала на своё место.

Она знает цену жизни.

Она знает то, чего не знаю я.

Но узнаю.

С ней я узнаю, как любить.

Без неё я никто.

Ноль.

Меньше чем пустое место.

И лишь с ней я обретаю силу.

Лишь с ней я — всё.