Девочка Грешника

— Давно и безнадежно. Почти приехали, — и повернул автомобиль на неприметную дорогу в сторону моря.

— Что происходит, Роман? — оглянулась я по сторонам, а потом разволновалась неимоверно, потому что мы приехали не на концерт известного стендапера, а в видовой ресторан с красивыми закрытыми беседками почти на самом берегу.

Машина окончательно остановилась и заглохла. И тут же бессовестный водитель повернулся ко мне, улыбаясь нагло и самоуверенно.

— Пошли со мной, Соня?

— Вы в конец обалдели, да? — в полном шоке прошептала я, не веря, что он все-таки провернул настолько недопустимую выходку.

— Что, лучше было твоему Сереженьке все-таки зубы выбить, да? — почти прорычал водитель и я окончательно выпала в нерастворимый осадок.

— Да ты просто…просто…да я видеть тебя не могу! — неосознанно перешла я на «ты».

И ринулась прочь из машины, а Роман тут же за мной, прихватывая за руку и пытаясь повести меня прямо ко входу в ресторан.

— А ну пусти, чучундра бородатая! — гневалась я не на шутку, чувствуя, что внутри меня бушует настоящая буря из шокирующих и противоречивых чувств.

— О-о, а вот и концерт начался, — хмыкнул водитель, скрутил меня в охапку и потащил куда-то.

— Немедленно! Руки! Убрал! — почти завопила я, пытаясь цапнуть его за наглые конечности.

— Не в этот раз, — и спустя минуты три безуспешной борьбы, меня все-таки затолкали в закрытую беседку, полностью отсекая пути к отступлению.

Я в шоке. А эта падла только качает головой и ворчит:

— Блин, букет в багажнике оставил…

Памагити!

***

— Какой еще букет? — отупело переспрашиваю, так как в высшей степени не понимаю, что тут вообще происходит.

Пытаюсь успокоиться и не истерить, но это трудно получается. Хотя, если уж по-чесноку, я испытываю глупую и иррациональную радость от того, что мне не придется сегодня сидеть рядом с Сергеем и слушать бубнеж какого-то там стендапера.

— Тот самый, который ты нюхала всю дорогу и спрашивала, чем это так вкусно пахнет, — смотрит на меня и довльно так улыбается.

У-у, морда волосатая!

— Сонь, будь другом, посиди тут минуточку, я быстро за ним сгоняю, одна нога здесь, вторая там, — и выпалив это, Роман покинул беседку, не забыв предварительно запереть меня в ней.

Собака сутулая!

Но не успела я окончательно провалиться в негодование, как водитель вернулся с цветами и еще какой-то коробулькой.

— Это тебе, — протягивает мне, а я задираю нос выше и хмыкаю, отрицательно качая головой.

— Мне от тебя веники не нужны!

— Обалдела? Это букет вообще-то! Я его сам выбирал для тебя, если что, — хмурит брови и делает шаг ближе, но я непреклонна.

— Сам выбирал? Ну надо же! Не перетрудился?

— Перетрудился! Но для тебя я готов на любые жертвы, — и еще шаг ближе.

— Не приближайся! — отступаю я, пока не упираюсь коленями в стоящее посади меня кресло.

А сама про себя думаю только одно: «приближайся, ну же, приближайся скорее…»

Ой, дура!

— Не могу, Сонь. Я же к тебе со всей душой и с подарком на четырнадцатое февраля, — и снова тычет мне в лицо коробулькой.

— Але, уже почти две недели прошло с тех пор.

— Две недели назад ты от меня этот подарок не приняла бы.

— Я и сейчас его не приму, — фыркаю и все-таки усаживаюсь в мягкое кресло.

Но Роман тут же подходит ко мне почти в плотную, а дальше творит немыслимое, вставая на одно колено у моих ног.

— Ну хоть разверни и посмотри, Сонь.

Хмурю брови и буравлю его суровым взглядом, но в конце концов все-таки вырываю из его рук коробку и разрываю подарочную обертку.

— К черту, — бормочу я себе под нос, — быстрее покончим с этим спектаклем, быстрее ты от меня отвалишь. Так, что это? О-о-о…

И зависла, разглядывая изящный браслет из белого золота с замком в виде сердечка. Он был такой красивый, что мне тут же, словно сороке, захотелось его примерить. Но я лишь смотрела на него влажным взглядом, не в силах признаться, что мне безумно понравился этот презент.

Да и цветы, что уж говорить, были очень красивые. Эустомы, тюльпаны, орхидеи, пионы, анемоны…

Старался. Не просто притащил охапку пресловутых красных роз, а заморочился, составив красивую композицию. Для меня.

— Что скажешь? — спрашивает, а сам дышит рвано.

Волнуется.

И это факт лупит меня по мозгам, заставляя кровь наполняться восхитительными пузырьками непонятной мне эйфории.

— Почему ты так дышишь? — намереваясь смутить его еще больше, спрашиваю я.

— У меня аритмия…и тахикардия еще тоже, — сглатывает, а сам ввинчивается в меня своими зелеными глазищами.

— Больной что ли?

— На всю голову, Сонь.

— Попрошу замену.

— Не надо, — переходит на шепот.

— Почему?

— Потому что я без тебя не смогу, — и от этих слов я тут же словила жаркий, прицельный удар прямо в сердце.

— Какая восхитительная чушь, — пытаюсь рассмеяться, но выходит слишком нервно и наигранно.

И руки дрожат, выдавая мое полуобморочное состояние с головой. А Роману будто бы только это и нужно. Может именно поэтому он добивает меня, мастерски припечатывая словами.

— Я люблю тебя, Соня.

Боже!!!

Зачем он мне это сказал? Ведь это все неправда! Сущий вздор! Нелепица!