Девочка его мечты

Они тормошили Павлика и обнимали, затем купили ему мороженого. Потом стояли рядом и с гордостью смотрели, как мальчишка его ест.

– Вот папа с мамой обрадуются… – зачарованно произнесла Люся. – Они, наверное, даже в обморок упадут.

– Обязательно упадут! – авторитетно кивнула Рита. – А то все уже думали, что он немой.

– Павлик, скажи еще что-нибудь! – потребовала Люся у брата.

Тот застенчиво отвернулся, не выпуская из рук мороженого.

– Ладно, для первого раза достаточно! – засмеялась Рита.

И в этот момент из самораспахивающихся дверей супермаркета вышел Первухин с большим пакетом. Он увидел Люсю и чуть не уронил свои покупки.

– Первухин, а у нас Павлик заговорил! – с гордостью сообщила Люся.

– А? Типа, здорово… Привет, Люсь!

Первухин, как всегда, замечал только Люсю, весь остальной мир для него как будто не существовал. Риту всегда это смешило, но ее подруге, похоже, сейчас было не до смеха.

– Я не одна, – строго сказала она.

– А… привет, Рита, привет, Павел! – рассеянно произнес он. – Как дела?

– Очень хорошо! – сказала Рита. – Первухин, ты чего набрал?

– Да так, апельсинчиков там, помидорчиков… – ответил тот, глядя по-прежнему только на Люсю. – Предкам помогаю.

– Молодец!

– Люся, ты это… ты чего в прошлый раз на репетицию не пришла? – вдруг спросил Первухин взволнованно. – Во вторник же генеральная репетиция!

– Я больше не участвую в работе студии, – надменно произнесла Люся. – Я, знаешь ли, занялась теперь другим делом…

Первухин открыл рот. Потом закрыл его. Потом стал дышать так, как будто он был рыбой, выброшенной на берег приливом.

– Что?.. – пропыхтел он. – Каким еще делом?.. Людмила, ты с ума сошла!

– Ничего не сошла, – обиделась Люся. – Я ушла из театральной студии, а вместо меня будет играть Рита. И Роберт Львович так хотел. Он, конечно, так прямо не говорил, но по всему было видно, что Рита в роли Джульетты ему нравится больше. В общем, не переживай – не пропадете!

На Первухина было больно смотреть.

– Как это – не пропадем?.. – просипел он, перекладывая пакет из одной руки в другую. – Я не это… Я не согласен. Я, типа, против!

– Ну вот, а ты говорила, что все решается просто! – вздохнула Рита, обращаясь к подруге. – Вот видишь, не всем нравится такая перестановка. Люсь, может, все-таки отыграешь премьеру?..

Но Люсю уже нельзя было остановить. Она стояла перед Первухиным такая тоненькая, задиристая, с торчащими в разные стороны светлыми кудряшками, чем очень напоминала пуделя, который вздумал помериться силой с бульдогом.

– Я тебе дам – «против»! – стукнула она Первухина в грудь кулачком. С таким же успехом в него можно было стрельнуть вишневой косточкой – все равно он ничего не почувствовал. – Будешь играть как миленький!

– Не буду, – вдруг упрямо произнес Первухин, глядя на Люсю сверху вниз. – Я, может, в эту студию ради тебя приперся. А если ты ушла, то чего ради мне там оставаться? Я тогда опять греко-римской борьбой займусь…

– Ради меня? – рассердилась Люся. – А я тебя, между прочим, об этом не просила! И чего это ты ко мне прилип, точно банный лист?.. Рита, Павлик, пошли к дому!

– Люся! – жалобно воскликнул Первухин, топая вслед за Люсей.

Рита взяла Павлика за руку и чуть отстала от них. Судя по всему, этим двум не мешало поговорить без посторонних. Так они и шли – Первухин и Люся впереди, размахивая руками и ругаясь, а Рита с Павликом – позади.

– Первухин, если ты отказываешься играть, то я не буду с тобой больше разговаривать! – сердито сообщила Люся. – И вообще, после таких слов ты для меня – никто!

– Я и так всю жизнь для тебя был никто! – мрачно ответил Первухин. – Еще в первом классе, когда я хотел сесть за одну парту с тобой, ты стукнула меня по голове учебником и сказала, что я дурак…

– Дурак и есть! – зло сказала Люся. – Делать тебе нечего – столько лет помнить всякую ерунду!

– А в четвертом ты столкнула меня с брусьев на физкультуре и обозвала медведем! У меня, может, до сих пор шрам на затылке, – мстительно продолжил Первухин.

– Где? И все ты врешь! – возмутилась Люся. – Какой еще шрам?.. Ну-ка, покажи!

Первухин незамедлительно наклонил голову. Рита с Павликом сделали вид, что внимательно изучают какую-то витрину. Впрочем, Рита напрасно беспокоилась – эти двое совершенно забыли об их присутствии. Рите было так смешно, что она с трудом удерживалась от того, чтобы не засмеяться в полный голос.

– Правда, шрам… – растерянно сказала Люся. – Что же раньше я этого не замечала?..

– Ты вообще бы ничего не заметила, даже если б я умер, – мрачно произнес Первухин.

– Неправда!

– Ты злая и жестокая.

– Первухин…

– Злая и жестокая!

Где-то вдали загрохотал гром. «Люблю грозу в начале мая… – машинально подумала Рита. – Хотя еще только конец апреля. А у меня зонтика нет!» Но гроза собиралась где-то на другом конце Москвы.

– Если я такая злая и жестокая, то чего же ты со мной разговариваешь? – удивилась Люся.

– Потому что я дурак.

– Первухин…

– Что? – сердито отозвался тот.

С Люсей явно что-то происходило.

– Второго мая будет вечеринка в клубе. Танцпол, бар, скидки школьникам и студентам. Я тебя приглашаю, – вдруг сказала Люся.