Девочка для Ада

Отец в вип-зоне на мягких диванах в компании двух девочек. Именно девочек — очень молоденьких, но тупо улыбчивых. Отец выглядел вальяжным котом, сытым довольным, а красотки так светились, словно радовались удачному улову. Они выпивали, смеялись…

Кадр сменился другим.

Не сразу поняла, какую мерзость смотрю, но когда осознала — даже отшатнулась от экрана. Это была не порнушка — но, однозначно, грязь. Отец трахал по очереди обеих девчонок и судя по полному отсутствию реакции у последних — они были в бессознательном состоянии.

Не успела цельно всё обдумать — последовал ещё худший кадр — телевизионная сводка о пропавших без вести подругах.

Тех самых.

А затем — посмертное фото уже найденных за городом тел.

Я впала в ступор и пока зависала в прострации — последовала череда однотипных подборок, аналогичных первой. И на каждой отец насиловал отключившихся девчонок. Шумно пыхтел, методично трахая и кончал с протяжным стоном. Посмертные фотки мелькали редко, но меня едва не рвало от грязи и мерзости происходящего.

Отворачивалась, руками закрывала лицо, по которому уже текли слёзы. А когда нервишки не выдержали и я собиралась выключить видео, на экране показалась Я.

Съёмка с камеры из бара. Судя по картинке, это злосчастная вечеринка дня смерти Энджи. Мы с подругой прямо перед камерой, вмонтированной где-то в рядах дорогих бутылок со спиртным, за спиной крутящегося возле нас бармена.

Мы с Энджи сидели за стойкой и пили цветные легкоалкогольные коктейли. Фоном грохотала музыка, раздавался гвалт голосов. Наши — были едва различимы: мы больше хихикали, шептались, кому-то перетирая косточки.

Энджи куда-то всё время поглядывала — в сторону.

Я не помнила этого момента, вернее не видела его с этого ракурса, а если учесть что сейчас была не в себе, то вообще видео сложно воспринималось.

Наше хихиканье привлекло внимание каких-то парней. И если Энджи дико хотела оторваться, то я попыталась ее одернуть, когда парочка дружков к нам подошла.

Подруга вечно нарывалась на неприятности, а я знала, что даже невинный флирт хорошо не окончится — влетит мне, и парням, поэтому дико боялась гнева отца, который мог узнать.

А я ведь и без того только с домашнего ареста, только-только отошла от очередной порки. И злить папу совершенно не желала. Энджи прекрасно знала мою ситуацию, но желание нравится парням и притягивать их внимание пересиливало благоразумность, притупленную спиртным.

И вот, словно назло, за нашими спинами остановился отец. Смотрел недобро, с подозрением. И это уже было приговором. Как сейчас помнила, мы тогда не заметили, как он к нам подошёл, и хотя ничего предосудительного не делали, — только болтали, — папа вклинился между мной с подругой, бесцеремонно сдвинув парней в сторону и шепнул мне на ухо:

— Домой пошла! — тоном не терпящим возражений.

Парни глупо хотели затеять разборки с наглым мужиком, но когда прозрели, кто перед ними, с испуганными лицами трусливо ретировались, оставляя нас наедине с хозяином заведения.

Ясное дело, моё настроение упало ниже некуда!

Энджи тоже расстроилась — принялась громко спорить с моим отцом, что-то доказывать и клясться, но всё равно он был неумолим.

Прошелся по нашему виду грязными сравнениями и весьма красноречиво объяснил, что нарываются те, кто хочет приключений. И, как правило, получают желаемое. Заслуженно! А потом рыдают в лучшем случае просто рыдают!

Да его голос был едва слышим, но я как наяву слышала каждое колючее слово! Они вырезали. Сознание точно вбиваемые в стену гвозди.

Я уже понимала, что дело плохо — отец не уступит, а если Энджи с ним вновь поругается — мне легче не станет. И без того почти неделю с ней не виделась — только по телефону связь поддерживала.

Вот и решила замять момент:

— Ладно, Энджи, я домой, — придала голосу бесстрастности. — Ты со мной? — обратилась к подруге, всем видом показывая отцу, что смирилась с его требованием.

— НЕТ! — возмутилась Энджи. — Издеваешься? — горячилась подруга. — Я так ждала. Я очень хочу повеселиться! Мне скучно дома сидеть! Бося, — в очередной исковеркала моё длинное имя на свой дурацкий манер и протянула точно скулящая псина, — я ещё потусить хочу.

— Одна? — не поняла я.

— А что делать, если лучшая подруга — маленькая девочка, которую отец до сих пор…

— Зато он у неё есть, — грубовато и даже бестактно отрезал папа, словно нарочно хотел ужалить Энджи побольнее. — А вот тебя явно некому воспитывать. Ад перестал следить? Ремня не знаешь?

— Я знаю, что такое любовь! — фыркнула Энджи, нисколько не пасуя перед моим предком. — Чего и вам желаю от всего сердца, — парировала едко, состроив брезгливую гримасу.

— Ох, дождешься ты у меня, Адакова, — процедил папа. — Бориске запрещу с тобой общаться.

— Мы сбежим, — елейно пропела Энджи, нагло пригубив бокал с коктейлем и мне подмигивая. — А чтобы вам насолить, ещё и поженимся!

— Трепло ты малолетнее, — буркнул отец и таким взглядом меня наградил, что я сглотнула сухим горлом: