Девочка для Ада

— Андрей, — в затуманенный похотью рассудок просочился сдавленный стон Бориски. Запоздало осознал, что алчно сжимаю её в объятиях: почти огрызаюсь в полные губы девчонки и бесцеремонно шарюсь по стройному, дрожащему телу ручищами, забыв, что мы не одни.

Сумасшествие мое!

Не я… Она мой Ад!

— Ещё не натрахался? — шикнула Митич, только прервал голодный поцелуй. — Неужели Кристина не дала?

— Ревнуешь что ли? — Не сразу понял, к чему это она, но сердце как-то неровно пробило надежду.

— Вот ещё! — фыркнула Бориска. Глаза девчонки сверкнули ни то вызовом, ни то гневом. — Надеялась, что она тебя удовлетворит, и ты меня не тронешь.

Заткнул. Грубо и жадно заткнул эти порочные, жалящие сладким ядом губы. Ещё сильнее прижал девчонку к своему разгоряченному, донельзя возбужденному телу.

Идиотка не понимала, что со мной творила.

Молодая, неопытная…

Но знающие бы меня поняли — единожды попробовав такой, как она, наркотик другие бы уже казались пресными и не вставляющими.

Только доза этого требовалась! И желательно большая доза!

Уперся в неё пахом, где яростно пульсировал член, и почти зверел от животного желания немедля трахнуть, чтобы наконец получить долгожданный кайф.

— Ад, — сдавленно ахнула Бориска, когда прервал поцелуй и, схватив за запястье, потащил её в тёмный уголок клуба. Узкую подсобку со скудным светом, о которой узнал случайно.

— Нет-нет, — запричитала, стоило её толкнуть к стене и собой подпереть.

— Прошу, Андрей, — всхлипывала девчонка, а я уже безумствовал. Жадно ощупывал «мое», аж руки дрожали, как с ума сходил от вожделения. — Камеры везде, Ад, — продолжала барахтаться Митич. И прежде, чем сорвался, нашёл силы отмести какие-либо возражения:

— Знаю! Здесь слепая зона… — очередной, было сорвавшийся вопрос, вбил языком, властно тараня рот девчонки. Мало смахивало на поцелуй. Скорее голодный порыв зверя дорвавшегося до лакомства.

И я тупел от похоти.

Вгрызался в сочные, мягкие губы, с горечью осознавая, как устал от коротких перепихов, как не наедался этими крохами, урывками, как хотел Бориску трахать всю ночь. И что желал её всю, даже если моя одержимость станет проклятием. Даже если возненавижу себя сильнее, чем уже из-за озабоченности Бориской.

Хочу девчонку хоть один раз, но всю и без остатка, а потом… потом и уничтожить можно, даже если душу потеряю окончательно.

Но скорее всего дело в самце, который утробно рычал во мне.

Испугался, что уведут Бориску, вот и потерял контроль. Сорвался точно пёс с цепи! Возражения и брыкания грубовато оборвал, навязывая своё желание и давая понять, что я получу секс, чего бы мне это не стоило!

Мне горело!

А когда мне горело — было плевать где, как, увидят ли другие.

Животного во мне больше, особенно с Бориской.

Потому и ощущения острее.

Потому и хотел нестерпимей.

Потому слюной исходил только от мысли — что моя! Для меня! Я могу и получу!

Тискал, сжимал, мял, упоительно целовал, уже шарясь под подолом короткого платья. Наслаждался нашей странно потасовкой за её сладкое тело. Своей властью над ней! И ее робкими попытками меня остановить!

Мне до безумия нравилось с ней обтираться по углам!

Мне вообще нравились яркие чувства, которые дарила близость с Бориской!

Поэтому никакие брыкание и мольбы не остановили бы. Даже апокалипсис! Армагеддон! Только смерть…

И пока она нас не разлучила, собирался от нашей связи взять максимум. И я рычал как голодный зверь, добираясь до своего лакомства. Ласкал и целовал, мечтая её свести с ума этой ненормальной страстью.

Я дико мечтал и её подсадить на эти ощущения и желания.

Я очень хотел чтобы она поняла, каково было мне все эти годы мучиться, не получая столь острых эмоций.

Крохотные трусики не мешались изучать вожделению цель. Меня лихорадило, и таким пьяным от желания себя не помнил!

Бориска сладкая! И стонала так сладко, что в вены просачивался яд, отравляя рассудок, а я и без того не той головой думал.

Митич уже не сопротивлялась — прогибалась в руках моих, отдаваясь и подчиняясь, отвечала с жаром и пылом. Позволяя и принимая. Мои пальцы алчно скользили по влаге, я уже был готов её трахать. Но больше — хотел узнать её вкус прямо здесь и сейчас.

— Андрей, — чуть слышно прошелестело моё имя, срываясь с полных губ. — Андрей, — девчонка плыла, и это не могло не радовать. На силу отлепился, прерывая каленый поцелуй, и когда она за мной потянулась, вымаливая продолжения, пригвоздил пятерней за шею к стене, чтобы не брыкалась, подол вверх рванул, оголяя молодое, готовое для меня тело.

— Андрей, — испуганно всхлипнула Бориска, когда туго соображая, что творил, опустился на колено, жадными ручищами сжимая округлые ягодицы. И не обращая внимания на возмущение и шлепки на голове, одну стройную ножку закинув себе на плечо, голодно впился в промежность девчонки.

— Ад-м-м-м, — исковеркала протяжным стоном моё имя Бориска. Вздрогнула, словно её током прошибло, и уже не дралась — судорожно вцепилась в мои волосы, не то оттолкнуть желая, не то удержать на месте.

И моя власть над столь открытой в ощущениях женщиной пьянила. Я размашисто лизнул — девчонка всхлипнула и вздрогнула.

ДА! Это оно.