Девочка. Девушка. Женщина

Ирина просто была не готова к отношениям, где есть сильный, успешный мужчина. Супруг был безопасен и выгоден, когда у него не было денег и статуса. На фоне его несостоятельности Ирине было проще и спокойнее. Как только начался его рост, поднялась тревога, и Ирина стала действовать интуитивно, прибегая к совершенно незнакомым стратегиям поведения, и в конечном счете они просто развелись.

Обратите внимание, как по-разному девочки, воспитанные требовательными родителями, сформировали стратегии поведения, ролевые установки и стратегии. Олеся более склонна к агрессивно-бунтарскому сценарию жизни. Алиса придерживается роли спасателя-контролера и находит для себя в этом спасение. Любая ролевая установка, убеждение, даже деструктивно-дисфункциональное поведение – это защитный психологический механизм, который необходимо осознать, полюбить и немного трансформировать.

В приведенных примерах нет роли жертвы. Будет неправильно, если я не затрону эту тему. Девочки, выросшие в требовательных семьях, чаще других оказываются в отношениях, где к ним плохо относятся и причиняют боль. Им известны болезненные сценарии поведения в таких отношениях.

Я уже говорил о том, что женщины-жертвы – это гормональные наркоманки, для которых мазохизм стал формой выживания. Они не чувствуют себя живыми, если не страдают. Без страданий нет эндогенных опиатов, а без них жизнь жертвы становится скучной и невыносимой.

Ниже я приведу некоторые высказывания женщин-жертв, которыми они делились в терапевтическом сопровождении.

«Мне нравилось страдать. Что-то тянуло меня в отношения, где мне будет плохо и горестно. Я даже подруг выбирала, которых вынуждала общаться с собой. Когда они прекращали нашу «дружбу», я уходила в депрессию. Уже в терапии я поняла, что бессознательно шла туда, где мне будет плохо».

«У меня часто возникают мысли, в которых я жалею себя. Мне нравится представлять себя больной, беспомощной, мертвой и представлять, что близкие мне люди рыдают надо мной, жалеют и спасают меня. Сейчас я понимаю, что даже моя нерешительность по жизни напрямую связана с желанием страдать. Там, где можно быть первой, я всегда последняя и все для страданий».

«Чем больше я страдала в отношениях с мужем, тем сильнее мне казалось, что это неземная любовь. Ну, нельзя же так сильно любить человека, он же бьет тебя, а ты все равно не можешь от него уйти».

«Я всю жизнь довольствуюсь тем, что есть. Боюсь мечтать о чем-либо. Ругаемся с мужем, ну и пусть, главное, чтобы хуже не было. Изменил один раз, ну и ладно, поплакала, главное, чтобы больше не изменял».

«Почти двадцать лет я терпела унижения, измены и побои своего мужа. Терпела в надежде, что все поменяется и я стану с ним счастливой женщиной. Я видела, что просвета на улучшение нет, и ждала чего-то. Теперь понимаю, что мои страдания были ради счастья, которое я себе придумала в голове. Мне просто нравилось страдать».

Расскажу вам один случай из практики, чтобы вы поняли, как одинаково женщина-жертва способна применить сценарий своей ролевой установки в разных отношениях с мужчинами.

Ульяна, 38 лет. Почти шесть лет была замужем за абьюзером. Бил, бросал в лицо горящие сигаретные окурки, изменял. Не помнит, сколько раз была в больнице с вывихами и ушибами. Не уходила, потому что любила. Пришла в терапию с запросом выйти из абьюзивных отношений. Через 3 месяца с начала терапии подала на развод. Еще через месяц развелась и прекратила посещать мой кабинет.

На мою рекомендацию продолжить работу над предрасположенностью быть жертвой в отношениях ответила отказом, ссылаясь на то, что все осознала и поняла и дальше справится самостоятельно.

Очередная наша встреча состоялась примерно два года спустя.