Девица с выкрутасами

Патриция не заметила, как чужак перевёл взгляд с Климчака на неё, посвятив молодой журналистке гораздо больше внимания. В этом не было ничего удивительного, поскольку она разительно отличалась от местной публики своим элегантным костюмом, сшитым на заказ в Польской моде. Впрочем, взгляд задержался дольше на её лице, нежели на одежде.

Времени на переглядывание ушло всего ничего, судебное разбирательство пребывало в той же точке: муссировался моральный облик свидетельницы Зажицкой. Патриция глубоко вздохнула и, отодвинув пока подальше собственные романтические воспоминания вместе с разочарованием, подумала, что у этой Зажицкой, похоже, особый талант мутить воду. Обвинитель с защитником осыпали друг друга какими-то мелочными упреками, и могло показаться, что на скамье подсудимых сидит вовсе не Климчак, а аморальная Зажицкая. На лицах заседателей читалась безнадёжная тупость, а судья копался в бумагах. В конце концов ему надоели эти препирательства, и он, грохнув со всей силы молотком, приступил к допросу.

Сдёрнув с места Климчака, судья некоторое время игнорировал его, а сам, наклонившись к ведущей протокол секретарше, диктовал ей вводные данные. Неожиданно вспомнив, вероятно, о процедуре, старикан возвысил голос и с видимым возмущением соизволил обратить внимание на обвиняемого:

— Были судимы?

— Да, — без малейшей заминки с достоинством отозвался Климчак.

— За что? Сколько раз?

Обвиняемый явно был горд своими достижениями по этой части:

— Раз за сбыт краденого, раз за хранение оружия, раз за подделку этих, как их… бланков. Свидетельств об окончании школы.

Патриция была слегка огорошена. Эти листы дела ей как раз и не попались, а подлец Кайтусь словом не обмолвился о прошлом невинного насильника, замаранном дополнительными статьями. А ограбление банка где? Ах, да, ему же только владение оружием пришили. Минутку… он за это сидел? Вот, чёрт, огрёб по совокупности четыре года, а тут как раз амнистия подвернулась… Неудивительно, что правоохранительные органы от него без ума!

— А об этом ты, свинтус, мне ничего не сказал, — прошипела Патриция в свою изящную косыночку, заколотую не менее изящной продолговатой брошкой. — Нечестно играешь, смотри, аннулирую пари!

Кайтусь вздрогнул и машинально потянулся рукой к левому уху, почесал его, затем уткнулся носом в документы. Он уже успел догадаться, зачем Патриции понадобилось шпионское электроакустическое устройство, и теперь убедился, что его догадка верна. Устроит она ему весёлую жизнь…

К огромному прокурорскому облегчению, дальнейших обвинений пока не последовало.

Судья беззаботно перескакивал с одной темы на другую, что заставляло Патрицию, равно как и обвиняемого, не расслабляться.

— Когда вы познакомились с Руцкой?

— Полгода назад.

— Где?

— Дело, видите ли, было так…

Настроение и привычки прикольного старикана не изменились, очередной приступ бормотания позволил присутствующим слегка передохнуть, однако общее недовольство жизнью снова взяло верх. Не хватало ещё, чтобы всякое ничтожество тут разговоры разговаривало!

— Короче! Где? На улице?!

— При посредничестве Зажицкой…

Теперь уже раздался рык.

— Где?!

Климчак напрягся.

— В кафе. Зажицкая пришла ко мне, а Руцкая ждала у ворот.

Патриция воздержалась от комментария в косынку, решив все неожиданности и огорчения оставить на потом. Сейчас главной фигурой стал судья. Ничего подобного она раньше не видела и даже не предполагала, что нечто такое может быть.

«Нечто такое» наклонилось к секретарю суда, диктуя:

— «С Руцкой я познакомился двадцать третьего августа…»

Ну дед даёт! Что он мелет? Ни о каком двадцать третьем обвиняемый и слова не сказал! Из дела читает, божий одуванчик, или наизусть выучил, что же он творит…

Только сейчас Патриция спохватилась, насколько легкомысленно она себя ведёт. Пятнадцати секунд хватило, чтобы извлечь из сумочки диктофон, включить его и направить микрофон в сторону судейского стола. Аппарат был привезён ею из Франции, в родном краю подобного не достать, а следовательно, и знали о существовании такой техники очень немногие. Размеры микрофона внимания не привлекали, а польза была существенная. Перлы судьи необходимо зафиксировать…

Судья прилежностью не отличался и всего не вызубрил. Бросив секретаршу, он опять насел на Климчака.

— И куда вы пошли?

— В кафе «Театральное».

— «Мы вместе пошли в кафе „Театральное“…» — возобновил диктант непредсказуемый старикан, чтобы тут же себя прервать: — И что было дальше?

* * *