Сначала Фаина увидела нижнюю часть своего тела, укрытую тонким одеялом, больше напоминающим простынь ранее мятного, а ныне выстиранного блеклого оттенка. Две бугорка под этим покрывалом – явно ее ступни. А сразу за ними – закругленная металлическая перекладина изношенной койки.
Девушка проморгалась, желая избавиться от зарождающейся где-то глубоко в недрах сознания головной боли, но та лишь крепла и разрасталась тем больше, чем дольше Фаина разглядывала окружение, которое вовсе не выглядело как ее комната в общежитии, где она просыпалась и засыпала последние годы. Это уже начинало тревожить. Взрывы боли прямо за переносицей заставили ее ненадолго прикрыть глаза и довериться другим ощущениям.
Она пошевелила пальцами на руках и ногах, проверяя их подвижность, покрутила ступнями и кистями, прогоняя странную окостенелость конечностей, и буквально ощутила, как по венам к ним заново побежала кровь. Теплота разливалась по телу, вместе с ней прорезались и прочие ощущения: тяжесть у локтя правой руки, например. Там что-то было, что-то прицепили к коже. Покалывало. И на носогубной борозде что-то лежало, шло прямо в нос, в обе ноздри. Ладно, проверим это, когда в следующий раз откроем глаза. А к этому еще подготовиться надо.
Очень мало информации. Критически мало. Она не знала, что делает здесь, и ничего не могла вспомнить. В голове роился бесконечный вихрь не вяжущихся друг с другом отрывков, вербальных и визуальных. Они отчаянно пытались сложиться в верном порядке, сформировать осмысленное
Через время она рискнула открыть глаза и первым делом посмотрела на эпицентр дискомфорта. С удивлением девушка обнаружила на руке тонкую трубку, заклеенную медицинским скотчем телесного цвета. Не составило труда выследить, что проводок ведет к капельнице, стоящей у изголовья койки. Фаина вывернула шею и прищурилась, пытаясь прочесть, что написано на небольшой черно-белой наклейке на прозрачном пакете с раствором, но буквы были слишком мелкими с расплывались темными пятнышками, словно разбегающиеся по белой бумаге муравьи.
Оставив попытки прочесть название лекарств, который в данный момент в нее вливали, она коснулась носа свободной рукой – тоже трубки, и весьма глубоко сидят. Лучше не пытаться вытащить их самостоятельно, хотя очень хотелось от них избавиться. Фаина ощущала себя слабой, готовой снова провалиться в сон, как в черную яму забвения. Каждое движение и даже мысль убавляли ей сил. Не было речи о том, чтобы встать и пройти до двери, или хотя бы подать голос.
Предчувствуя, что скоро лишится чувств, Фаина напрягла всю свою внимательность и еще раз осмотрелась, часто моргая, чтобы избавиться от пелены на глазах. Небольшое, даже крошечное помещение для четырех коек, стоящих в два параллельных ряда. Одно окно со скудными грязными занавесками, а за ним – то ли облачный день, то ли вечер, уж больно странный рассеивается свет. У противоположной стены спят, укрывшись одеялом почти с головой, по человеку, третья койка пустует. Лица спящих, должно быть, повернуты к стене, а ноги поджаты. Они не издают звуков. Только с улицы доносятся разнородные городские шумы – издалека, да ветер в деревьях – поблизости. Где же она, и что произошло?
Фаина молча наблюдала за прямоугольником света на полу, пока тот не рассеялся, потому что на улице окончательно стемнело. За это время она несколько раз услышала неразборчивые фразы из-за закрытой двери, ведущей в больничные коридоры. Ей так хотелось, чтобы кто-нибудь вошел в палату и увидел ее, пока она еще в сознании, ведь сама она была не в силах подать признаки жизни, кроме моргания. Но, видимо, у медперсонала и без нее было слишком много забот.
Фаина не хотела никого будить, пока полностью не придет в себя и хоть что-нибудь не вспомнит. В безуспешных схватках с собственной разбитой вдребезги памятью она вновь уснула. Сложно было разобраться, что из доступных обрывков не выдумка – ничто не казалось ей достаточно убедительным, чтобы происходить в недалеком прошлом. А пульсирующая боль под переносицей наводила на мысль, словно ей запретили вспоминать что-то очень важное. Самое главное утеряно по чьей-то воле. Получится ли у нее восстановить это? Ладно. Сейчас нужно поспать, а то сил совсем нет. Дальше будет ясно.
Проснулась она от шума: ее соседи по палате играли в шашки, даже не стараясь вести себя тише, словно были уверены, что ее это не разбудит. В помещении было уже гораздо светлее, чем в прошлый раз. Раздвинутые шторки пропускали яркий столб света, в нем плавали четко различимые пылинки. С непривычки хотелось зажмуриться, но Фаина жаждала рассмотреть соседей.