Devil ex machina

– Не сказала бы, что в порядке. Но, по крайней мере, я не там, где вы. Это радует.

– Фаина, происходит что-то ужасное с того самого момента, как ты сбежала.

– Откуда ты знаешь, что я сбежала?

– Нетрудно догадаться. Дверь открыта, все вещи остались дома, даже твоя обувь. И телефон, с которого я звоню. Надеюсь, ты не против, что я зашла к тебе? Это была вынужденная мера.

– Какое это теперь имеет значение? Выкладывай, зачем звонишь.

– Фаина. Я даже не знаю, какими словами тебе все описать. Ты исчезла, и тут же все стало по-другому. Ян словно обезумел. Он все время сидит у себя в комнате и почти не выходит, и, ты знаешь, оттуда такая неприятная аура распространяется, как будто черный дым валит наружу, только невидимый. Понимаешь, о чем я? Да, это глупо, но ты всегда меня понимала. Фаин. Он как будто там на трупах внутри сидит, на холме из смердящих тел. Он никого не пускает внутрь, даже Кирилла. Иногда мы слышим, как он воет ночью и зовет тебя… Это так ужасно, господи. Он пытался узнать у нас, где ты можешь находиться, но никто этого не знал, и Ян страшно злится из-за этого. А еще… У нас у всех снова начались… носовые кровотечения. И головные боли постоянные, и плохой сон. Мы все резко стали хуже себя чувствовать. Мы все очень боимся возвращаться в свои комнаты и находиться здесь, в одном здании с ним, на одном этаже с НИМ. Ты же понимаешь, о чем я… Он источает что-то нехорошее в таком состоянии.

– Я вам это давно говорила. А чего вы хотите от меня?

– Ты ведь одна могла с ним поладить. Вы даже подружились! Он звал тебя в театр, я это точно знаю! Что между вами произошло? Мы все очень испуганы. Никто из нас не в силах справиться с ним. Только ты одна сможешь.

– Уходите оттуда, как ушла я.

– Куда нам идти, Фаина? Комната в общежитии – это все, что у нас есть. Тебе ли не знать этого?

– Уходите насовсем, пока еще не поздно. Ему необходимы люди поблизости. Он уничтожит вас, высосет все силы.

– Стоп, ты же собираешься вернуться?! Не говори мне, что ты не вернешься! Ему нужна только ты! Если ты придешь, он оставит нас в покое и успокоится сам!

– Это он тебе так сказал? Он заставил тебя позвонить мне?! – ужаснулась Фаина и чуть не отбросила телефон от себя, будто он превратился вдруг в огромное мерзкое насекомое.

Даша молчала, всхлипывая, оказывается, она уже давно плакала, переходя на шепот. И тогда Фаина спросила ее совсем о другом.

– Ты спала с ним?

– Конечно, да. А ты, можно подумать, нет!

Фаина многозначительно промолчала.

– Подожди, так между вами до сих пор… О, господи. Ну теперь все понятно.

– Объясни и мне, потому что я не понимаю ничего.

– Понятно, почему он так бесится. Фаина, я больше не могу с тобой говорить, прости, пожалуйста, возвращайся, мы здесь загнемся без тебя, умоляю тебя, дай ему то, что ему нужно, и все закончится. Прости, у меня опять кровь пошла…

Связь прервалась. Фаина отняла сотовый от уха и с ужасом посмотрела на него, вытянув руку перед собой. Как можно было спокойно вернуться в комнату к брату, услышав все это? Как можно было вообще теперь думать о чем-то другом?

Глава 35, в которой Фаина подписывает себе приговор

You say we can't choose the path of life we walk upon

I say I already know which path I'm walking on

Simon says to both of us we're not allowed to move

And none of us say anything but we both disapprove

Clawfinger – «Simon Says»

Убедить близкого человека, что ты в порядке, когда кажется, что у тебя оплавилась кожа лица, а сердце металлической гирей провалилось куда-то в область кишечника, тяжеловато. Но Фаина справилась, потому что хорошо знала брата. А брат знал ее. Ей всегда было тяжело лгать. В ее понимании любая ложь не имеет смысла, унижает человека, произнесшего ее и услышавшего. Но сейчас иного выхода не оставалось.

Когда она вернулась в комнату, Миша первым делом спросил, что там такого случилось и зачем ей звонили. Фаина молча отдала ему телефон, уронила себя на диван головой в подушку и с ужасом подумала, что ей, с ее-то навыками коммуникации, надо за пару секунд сообразить что-то настолько убедительное, чтобы брат ни в коем случае не решил поехать с нею в общежитие.

Нет, этого нельзя допустить. С ним не должно ничего случиться. Нужно его успокоить. Внушить, что ничего опасного не происходит, и все это – просто ее очередная сумасбродная выходка. Ведь поверить в это, зная Фаину, гораздо проще, чем в реальное положение вещей. От нервного напряжения Фаина засмеялась, и подушка приглушила ее смех, придав ему вовсе не те интонации, которых можно было бы ожидать от человека, которому весело.

– Ты там смеешься или плачешь?

– Уже сама не знаю, – девушка подняла голову и повернулась набок, поддерживая ее рукой. – Звонила соседка. Большую часть ты слышал.

– Ну а что там твой этот… как, говоришь, его зовут?

– Ян. Он, ну, знаешь, вроде бы осознал, что натворил. У всех спрашивает, где я. Просит меня вернуться. И все в этом духе.

– Так вы помирились?

– Еще нет. Но Даша говорит, что он ужасно страдает и хочет меня вернуть.