Девичник на Борнео

— Ты же всегда ненавидела его. Считала, что он виноват в смерти твоего отца, — сказала Варя. — Да и… Я ведь регулярно хожу к нему на прием. И когда я спрашивала про твои дела, он всегда сухо отвечал: «Все хорошо». И мне это не казалось странным — вы же никогда не ладили…

— Это долгая история. Теперь мы живем вместе. Игорь прикован к инвалидному креслу, а я… больше не люблю его. Я хотела рассказать вам обо всем на днях. До нашего отъезда.

— Как твоя мама отнеслась ко всему этому?!

— Сначала мы все скрывали. Долго. Потом она… застала нас. Я бы отдала все, лишь бы мама так и не узнала о моих чувствах к Игорю. Конечно, мне бы все равно пришлось потом жить с этой виной. Это было бы лучше, чем видеть, как она страдает из-за меня. Точнее, из-за нас.

Полина

Внешность Полины была милой. Красота — детской: пухлые щечки и большие зеленые глаза. Ее щеки очень нравились всем окружающим, но сама Полина их ненавидела. Она вообще мало что в себе любила. Девушка постоянно сравнивала себя с другими и находила в себе кучу недостатков. Она не считала себя привлекательной, умной или талантливой. Другие, по ее мнению, всегда были лучше. Полина даже смирилась с тем, что всегда будет недостаточно хороша, но такой видела себя только она. Окружающие восхищались хваткой, решительностью и целеустремленностью этой девушки. Кроме того, нельзя было не заметить ее доброты. Девушка не могла спокойно смотреть на страдания других людей и искренне желала, чтобы у всех всегда все было хорошо.

Полина по-настоящему любила свою работу, поэтому из нее получилась прекрасная управляющая. Ее отношение к сотрудникам отличалось требовательностью, но при этом и справедливостью. Это помогало всегда добиваться нужного результата. Полина брала на работу только тех, кто, как и она, был влюблен в дело. Только тех, кого не нужно было мотивировать. Только тех, кто желал и стремился постоянно расти и идти вперед.

— Я заехала к матери, но чуть раньше, чем мы договаривались, и мамы еще не было дома. Большой загородный дом, в котором жили мама с Игорем, находился в одном из лучших поселков Новорижского шоссе. Купленный еще двадцать лет назад моим дедушкой, наш особняк представлял собой смесь стилей альпийского шале и русской классики. Я обожала приезжать сюда. Здесь прошло мое детство. И несмотря на то что мне прекрасно жилось в ритме Москвы, иногда хотелось домашнего уюта. Приезжая сюда, я каждый раз вспоминала, как была счастлива тут с родителями. Пока не появился Игорь и не разрушил мою семью…

Кто-то спускался по лестнице. При виде Игоря я тут же вышла на веранду, надеясь, что он не заметил меня.

Игорь вышел вслед за мной.

— Послушай, Полин. Может, ты попробуешь поладить со мной? Ради Наташи. Ты ведь уже не ребенок. Прекрасно все понимаешь.

— Я не буду притворяться. Мама уже давно смирилась с моим отношением к тебе.

— Тем не менее. Почему бы нам не заключить перемирие? Ты же знаешь, я неплохой человек.

Сложно было это не признать. У Игоря действительно было доброе сердце, как и у моего отца. Мне очень хотелось забыть те боль и обиду, пережитые мной еще в детстве и оставшиеся в сердце до сих пор. Я искренне хотела избавиться от них, ведь прошло столько лет…

— Ладно, давай попробуем, но я не буду обещать. Не жди, что стану называть тебя папочкой.

Мой родной отец покончил с собой из-за наркотиков. Я всегда буду помнить ужас и бессилие, в которых прошли последние годы его жизни.

До того как мне исполнилось восемь, мы были прекрасной семьей, а мое детство — счастливым. Все изменилось, когда мама встретила Игоря. Папа не выдержал. Новость о ее чувствах к другому выбила почву у него из-под ног. Позже я какое-то время даже немного винила и маму в том, что случилось с отцом, но потом поняла. Он сам сделал все это с собой.

Из блестящего бизнесмена папа превратился в потерянного, несчастного человека. Я видела, как он целых семь лет погибает у меня на глазах, и ничего не могла сделать. Возможно, если бы я не была ребенком, то знала бы, как ему помочь. Я бы заставила его лечиться, а главное, показала бы, что он очень нужен мне. Что я люблю его. Мне кажется, если бы в то время рядом с ним оказался взрослый человек, сильный и любящий, который смог бы заставить папу поверить, найти силы, он выкарабкался бы из этой ямы.

Когда я находилась рядом, папа пытался вести себя как прежде. Все вокруг — мама, родственники, друзья и знакомые семьи — делали вид, будто ничего не происходит. За несколько лет он лишился всего, что заработал и он сам, и мой дедушка. Имущество было распродано, бизнес разрушен. Мама никогда не зависела от папы финансово, ее отец, мой второй дедушка, обеспечил нескольким поколениям нашей семьи безбедное существование, но она винила отца в продаже конюшни, купленной для меня.